Искра от неё

Безмолвный мой, седой народ!
Не уж-то Мудрость проявляешь?
За сединой - древнейший Род,
На, что же, молча, уповаешь:
На случай, точно - на авось,
В Отечестве живёшь, как гость,
В вине реальность растворяешь,
В застолье громко рассуждаешь
И матом обнажаешь злость?

Безмолвный мой, седой народ!
Кого клянёшь в своей судьбине, -
Евреев, немцев? - По России,
Точно рассеянный, иль ныне
Команды противленья ждёшь?

Готовы встать мы под ружьё,
И, защищать Руси пределы...

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...

Что-то в жизни не так. Может кажется мне?
То я в пропасть лечу, то парю в вышине.
В детстве верили мы в красоту и любовь,
А сейчас убежать от неё хочу вновь.

Убежать от любви и забыть путь назад.
Нет! Быстрей зацветёт в январе яблонь сад.
Спотыкаюсь, бегу, спотыкаюсь опять
И с размаху лечу на траву. Всё... Не встать!

Эта сладкая дрожь от прохладной росы,
Я очнулась под небом из бирюзы.
Понимая теперь, что я здесь не одна,
Рядом кто-то споткнулся так же как я.

"Я люблю, я люблю...

Она прятала крылья под платьем,
Расправляла их только во сне,
И сестрою была среди братьев
На запачканной горем земле

Тяжело было ей в одиночку,
Ангел правит, где есть доброта.
Для неё Мир был лишь комочком,
Всё летала в высь, в облака.

Но, однажды забыла дорогу
И оставила дом навсегда,
Не вернулась к родному порогу
Домом стали теперь небеса.

Улыбалась, смеялась и пела,
Расцвела и летела на свет,
Только крылья себе опалила,
Не остался теперь их и след.

И вот нечего больше...

Четыреста километров назад я был занят этой игрой.
Наверно, можно было и вплавь, но я был занят этой игрой.
И помнит генеральский Кавказ, как я был занят этой игрой.
Дорогая, прости, что я – пасс, и что был занят этой игрой

Дорога чиста и пуста, но я занят этой игрой.
И все мы собрались домой, а я занят этой игрой.
А жизнь не сложней, чем пасьянс, и я занят этой игрой,
И пара удивительных глаз занимается вместе со мной.

«Дорогая, ты погляди: я занят игрой» –
Говорил ей, чуть-чуть...

Он приходит из ниоткуда,
Уходя в тень после очередной жатвы.
Он любит эту неблагодатную работу.
Он был рожден для неё.
Он единственный .........
УЧЕНИК СМЕРТИ.......

Мой молчаливый собеседник,
В твоих нефритовых глазах
В ночи искрится лунный свет.
С Луны далекой ты – последний
Пришел ко мне за много лет.
Своей прекрасной лунной песней
Врачуешь душу мне всегда.
И в мире зверя нет чудесней
Простого рыжего кота!

Скоро Новый год настанет -
Праздник счастья и добра.
Как поется в песне старой:
«Завтра лучше, чем вчера».
Скоро елки городские
Засверкают морем искр
И снежинки золотые
Нам ни бис станцуют твист.
Новогодним настроеньем
«Заразится» весь народ.
Самый лучший, без сомненья,
В мире праздник к нам идет!
Он подарит людям радость,
Он теперь уже в пути.
Ждать недолго нам осталось!
Праздник в дом к себе впусти.
Щедрым будь и хлебосольным -
В гости близких позови,
Чтобы ночью новогодней...

Первый снег, как душа ребенка,
Чист, наивен, слегка беспечен,
С неба падал на землю звонко.
Он не знал, что мороз не вечен.
Потеплеет и он растает –
Превратится в замерзшие лужи,
Но, если в небе снежинки тают,
Значит, это кому-нибудь нужно!
А снежинки, как бриллианты,
Осыпают замерзший город.
Мириады из миллиардов снежных звезд
Нам приносят холод.
Жаль, не скоро теперь повторится
Это первое зимнее чудо!
Первый снег на прощанье искрится,
Уходя никуда ниоткуда.

Давно известно — всё проходит.
Проходит день, проходит год.
Лишь кот учёный так и ходит —
На то он и учёный кот.

На то она и цепь златая,
Чтоб кто-то около, кругом
Ходил потерянный, глотая
Недоуменья горький ком.

Блестит ведь, жёлтая зараза!
И дорога, и тяжела.
Искрятся два зелёных глаза,
И льются песни у дупла

Седого дуба-великана.
Русалки свесили хвосты...
Чем я не кот тот окаянный?
А цепь златая — чем не ты?

01.1997