Иной

Полюбил семит революцию,
Лёг в науку его маршрут.
Дарвинисты с их эволюцией
Развернуться так не дадут.

Глаз рябит от скотов в отметинах.
Тесть обобранный в грусти весь -
Разорила его генетика,
За Лысенко свершилась месть.

Не Ресовский, не Морган - в опытах
Обошёлся без дрозофил,
На козлах и баранах штопаных
Состоянье зять сколотил.

По счастливому вдруг билетику
Воздвигает иной паук
Особняк - здесь виной генетика,
Не последняя из наук.

Наблюдая козлов мутацию
Красной...

Мертворождённым ты родился? Нет.
Ты стал таким. На грязный мир глазея,
Исправить мерзость жизни не умея,
Ты на себя взял мщения обет.

Родителей ты начал обличать,
В рождении уродца виноватых.
Но начал ты судить не рановато,
Секирою размахивать с плеча?

Ты априори ведал мир иной,
Мир рафинированный, вовсе без гниенья,
Где девочка, идя с уроков пенья,
Не путалась с распущенной шпаной?

Дня не прожил ты, но понять успел,
Какой у этой жизни воздух спёртый,
И в мире, где...

…Порою позывы рвотные
Сильней, чем запрет иной.
Стирать где портянки потные -
Хорош водоём любой.

Не верит кто – Жириновский им
В подробностях объяснит:
Не НАТОвский, не ООНовский -
Пусть русский сапог блестит

От брызг на просторах вечности.
Нас пафос ввергает в дрожь:
Смыть грязь с голенищ отечества -
Любой океан даёшь!

Никого... и тишина...
Только дождик по карнизу,
И под звон не спит душа,
Его слушая капризы.

Одинок он,как и я,
В этот день осенней стужи.
И не радует заря,
Песней жалобной по лужам.

Все,как будто в мир иной,
Убежали разом мысли.
За далекою горой,
Скрылись дни - недавней жизни...

Никого... и тишина...
Только в серости тумана,
Смотрит мокрое окно,
На поля - России малой...

Широко необъятное поле,
А за ним чуть синеющий лес!
Я опять на просторе,на воле
И любуюсь красою небес.

В этом царстве зеленом природы
Не увидешь рыданий и слез ;
Только в редкие дни непогоды
Ветер стонет меж сучьев берез.

Не найдешь здесь душой пресыщенной
Пьяных оргий,продажной любви,
Не увидишь толпы развращенной
С затаенным проклятьем в груди.

Здесь иной мир - покоя,отрады.
Нет суетных волнений души ;
Жизнь тиха здесь,как пламя лампады,
Не колеблемой ветром в тиши...

Ведь как введениям анальным
Цвет свечек не играет роль,
Масон интернационален,
Будь фараон он иль король,

Иль прочей царственной особы.
Царь Павел Первый был у нас.
Но крест Мальтийский высшей пробы
Его Величество не спас

От рук отчаянных гвардейцев,
Царя душивших в темноте,
Которым ни Христос, ни пейсы
Раввина не авторитет.

Но орден жив и от падучей
Ему загнуться не дано,
Но у меня на этот случай,
Есть замечание одно.

Иной масон доверчив очень
И верит пламенным речам...

Как относиться нам к героям?
Чем их порывы объяснить? –
Томленьем духа, паранойей
Или иной какой бедою,
Зовущей подвиг совершить?

С чего вновь испечённый мачо,
Как незабвенный царь Давид,
В пещере прячется иль скачет?
И из каких особых качеств
Герой библейский состоит?

Стремленье к славе всех двуногих,
Отвага, жертвенность порой,
Коварство, хватка осьминога,
Высокомерия немного
Добавить – и готов герой,

Копьём пронзающий косулю,
Быку ломающий кострец.
А всё, что упустил я...

Я на свой цех махну рукой –
Сквозь проходную на свободу!
И, вместо пыли заводской,
Вдохну морозный снежный воздух.

Включаю плеер и – вперёд,
Сыграй тоска-усталость в ящик!
Ведь Визбор песню мне споёт
Про край иной и настоящий.

Забыты копоть, грязь и смог,
Все холуи и их ужимки.
Позёмка кошкою у ног
И гладят мне лицо снежинки.

Дождусь, придёт автобус мой.
Он нашей встречи рад как будто.
«Окончен бой, пора домой!», -
Мне скажет девушка-кондуктор.

«Давай на счастье мне билет...

Приходит час...
И гнев становится печалью;
Закат — предвестье забытья.
Все не такое, как в начале;
Мы изменились — ты и я.

Приходит сон...
Как прекращенье повторений,
Как отречение от власти.
Мир параллельный — сновидений,
Иной там наважденье страсти.

Приходит утро...
Тает колдовство ночное.
Нам нечто нужно в мир внести,
Неопределенность беспокоя,
Работы джоуль наскрести.

Проходит все...
Но часть обратно к нам вернется.
И станет ясно — зря ль мы торопились?
Аукнется...

Ты родился, и твой папа был рад,
Мама тоже, хоть ты криком кричал.
Ты как чувствовал, что ЖИЗНЬ - это Ад,
Рай остался там - в начале начал.

По глазам ударил режущий свет,
Вмиг нарушивший уют и покой.
Ты боролся, ты кричал миру – нет!
Мир же слышал писк, лишь, жалобный твой.

Ты устал. Бороться не было сил.
И уснул, прикрывшись сном, как щитом.
А, проснувшись, все, что было забыл
И никогда уже не вспомнишь потом.

Не узнаешь, кто твою память смог
Удалить, стирая...