Имеющий уши

Как далеки мои «когда-то двадцать пять».
Я знаю времени до «Happy end» в обрез.
Как вспышка жизнь, ее уж не воротишь вспять,
Так древа кОроток колец годичных срез.

Как мало, коли жизнь всего лишь только миг,
Твои полмига, еще ждущих, впереди,
«Рожденье – смерть» - маршрут, как краткий света блик,
Вдруг понимаешь после сорока пяти,

Когда уже наполовину отгорел.
Так страшно! Тянет оглянуться... Есть ли след?
И сколь среди людей таких, кого согрел,
Любил, рукой своею охранил от бед...

Пришел осел в собрание "певцов",
Он мысль глубокую на суд принес,
Она терзала, жгла, покоя не давала.
Про жизнь, про счастье и любовь к простой...
Нет, не простой, а восхитительной охапке сена.
Про то, как хороша она в покос,
Сочна и духовита, а как потом хорош навоз...
Для трав душистых и будущих их поколений.
Певцы однако на осла внимания не обратили,
Чирикали про солнце и луну, Заход, Восход,
Упавший лист, загадочную тишину...
Задумался осел и понял - истина в сучке.
Хорошему...

Бушприт скрипит, в ответ на трепет кливера,
Форштевнем взрезана зеленая волна.
Руке фрегат послушен твердой шкипера!
Соблазны берега испиты все, до дна...

Земля исчезла в мареве тумана,
Упругим налиты пассатом паруса.
Последней ночи сладкого дурмана
Витает пар... в ушах любимых голоса.

Свежо. С волны срывает пенный гребень ветер.
С похмелья, боцмана душа пылает, как в аду...
По палубе слоняется ирландский сеттер,
Ему на спину сев, бранится громко какаду.

А юнга, оседлав...

Неназначенные встречи не случайны.
Торопливо перелистывая дни,
Мы с тобою далеки необычайно,
Даже если без свидетелей, одни.

Обобщая обоюдности симпатий,
Убеждаюсь в благотворности измен.
Дорогая, репутация без пятен -
Всё равно, что на витрине манекен.

Эх, такие мысли прямо богу в уши.
Он тебе бы намекнул у алтаря,
Что за счастье покупает дьявол души,
Искушая недозволенным не зря.

О, не бойтесь, это шутка и не боле.
Пара полных легкомысленности фраз.
Я свободен в рамках...

Ушла любовь, ушла надежда,
Не будет больше нежных слов,
И не порадует как прежде
Букет подаренных цветов

Душа её теперь застыла
И уши рвёт негромкий плачь,
Ты вырыл сам любви могилу,
Ты для неё теперь – палач

Ты видел, как она страдала,
Стерпеть позор не хватит сил,
Она кричать уже устала,
Прощенья долго ты просил

Она простила, всё простила –
Тебе всегда навстречу шла,
Но всё хорошее что было
В один момент как будто смыло,
И вместо света – темень, мгла

А помнишь...

Вот осень жизни.
Снежок осенний
Упал на пряди
И в них остался.
Надеждой жил я
К любви стремился
Искал в глазах я
И встречных лицах.
Но время словно
Песок сквозь пальцы
Уходит время
Любовь не светит.
Любовь не светит.
И голос звонкий
Её не слышат
Любви радары.
Любви радары -
Душа и уши
Не слышат песен
И слов не слышат.
Устали губы
Шептать призывы.
Глаза устали
Тебя не видеть!

Розы черные - на угли,
А в ушах Земфира дергает за ремни
За окном как в юности – небосвод,
Но не жду, как в юности,
Не придет…

С тобою чистоты не потеряю.
Ее тебе я просто подарю.
Я женщина - обычная, земная.
Огонь свой в сердце трепетно храню.

Как дивных колокольцев перезвоны
Тихонько зазвучат в твоих ушах
Мой шепот страстный, просьбы, стоны...
Смотри - жар-птица у тебя в руках.

И ты, когда то позабывший нежность,
Дыханье затаив, взлетишь за мной.
Восторга упоенье... безмятежность...
Любви я поделилась чистотой.

Пушистый снег вовсю валит. Декабрь в своих правах.
Мы с Люсей вышли на прогулку и Люся, наклонившись, говорит:
«Ты знаешь, видела в бутике такую норковую шубу…»
Я отключаюсь. Видела – отлично. Чем та, что на тебе, плоха?
Всем хороша. Блестящая, коричневая.
Когда - то – два, а может, года три назад,
Была эта шуба живыми зверьками.
А теперь – покровом безжизненнным украшает плечи глупой бабы.
«Люся, Люся, ты счастлива?»
«Что за вопрос! Ведь к этой шубе шапка нужна тоже норковая!
И срочно...

За окошком больничной палаты
удалой воевода мороз
надевает блестящие латы
на дрожащие плечи берез.
Превращаются в витязей смелых
и смыкают ряды деревца,
но от мысли о вражеских стрелах
деревянные рвутся сердца.
Корни - ноги застыли навечно
в ледяной и тяжелой земле.
Не удрать… Остается беспечно
грудь подставить летящей стреле,
и смириться с отпущенным сроком,
и проститься с мечтой о весне,
о рыданьях березовым соком
майской ночью при полной луне…

До чего же все хрупко и зыбко...