Храм в горах

Печальные слова звучали повсеместно
О гибели с небес нас предрекла Луна
Но хочется тот мрак, который беспросветно,
Пройти и успокоить страх в сердцах
Вы похитители надежд уйдите с миром,
Не нужно сеять панику и зло
Та кара, что придет судьбе на праздник
Не состоит из праведных речей
И музыка небесной красоты
Откроет путь достойных духом,
Но в храм любви подняться можно,
Лишь тем, кто верен был любви,
И всем другим, кто не бывал помехой
И строил он руками, все свои Мечты.
А...

Светает. Всё бело кругом.
Сменило поле за ночь платье.
И лес глядится женихом,
Зовущим в снежные объятья.

Где гнулись ветви и стволы
От подгулявшей непогоды,
Накрыты пышные столы
Рукой божественной природы.

Куда ни глянь – повсюду снег.
Нет ни конца ему, ни края.
И с неба, как в чудесном сне,
Снежинки падают, порхая.

Глядит старик, прильнув к окну,
На густо сеющее небо.
Кому же знать, как не ему,
Что в этих хлопьях – зёрна хлеба?

Кругом бело. Нет той земли,
Что...

Когда душа, устав от бремени ударов,
Проблем пустых земного бытия,
В мелодии колоколов Святой Варвары
Найдет успокоенье для себя.

И в мирной тишине Божественного Храма,
В сияньи мягком восковых свечей,
Спадет завеса плотского дурмана.
Очистит сердце от земных страстей.

Я с робостью вхожу в Твою Обитель,
В надежде искупить свои грехи.
Пришел тот час наверно, Повелитель,
Когда я слышу голос Твой:- Приди!

Предстану пред Тобой душою обнаженной,
Как в зеркале промчат ушедшие года...

Из кирпичей минувших дней
возводит время стены храма,
и колокольных звуков гамма
становится слышней, слышней…

Приходит срок, и этот звон
нас беспокоить начинает
тем, что, увы, напоминает
о быстротечности времён.

В тоскливый звон колоколов
мотив вплетается печальный
и гомон тризны поминальной –
поток из чёрных, мёртвых слов.

Огонь, укрытый от ветров,
Горел перед иконой.
Столетья темноты глубин —
Как водопад пустот.

Никто не вхож в Храм Тайны Тайн.
Другие сны сманили.
Но ты стоишь пред алтарем,
И космос веет звездно.

Кладешь зерно с огнем внутри.
Истай свечой в молитве!
Ты выйдешь музыкой наверх, —
Как ладан вьется дымом.

И чаша слез и омут роз...
Страдания и счастье...
Вот урожай, что Жнец забрал.
Ты отдал душ дыханье.

Жемчужина миров, в себя
Вобравшая усилья поколений,
Растает кокаином...

Перезвоны в сердцах, если даже в пути,
Бесконечно желанье всё слушать и слушать,
И мы с верой надеемся снова найти,
Исцеленье своё в исковерканных душах.

В душах наших, где пусто в деяньях благих,
Где безумствует страх, и отсутствует память,
И в стремленье быть лучше, мы топчем других,
Не заметив, как медленно движемся в замять.

И кому-то из нас у последней версты,
Когда встанем в усталости, сердце, послушав,
Вдруг послышится звон, а потом с высоты
Он вольётся теплом в опустевшие...

У меня есть мой читатель, оставляющий вместо душевных либо недушевных слов —
лишь многоточия…
Многоточия иногда приводят к стихам. И к людям.
Открытым. Симпатичным. Крепким.

Строки… небо… И горы…

Горы.
Сердцем вглядываюсь в длинное стихотворение, написанное моим коллегой по поэтическому цеху.
И переживаю…
И вот за что.

Когда мы беремся за такую мощную и отвесную тему — как Восхождение,
мы, конечно, не думаем: а хватит ли у нас мастерства отобразить предельно рельефный...

Словно вода в омуте,
Горе-горе, горюшко.
В нём мрак тёмной пропасти,
И не видно донышка.

Жгучей жжёт крапивою,
Сердце боль-обида.
Но собравшись с силою,
Не подам и вида я.

И от мира спрячу,
Боль обиды злой.
Не дождётся плача,
От меня враг мой.

А друзей мне преданных,
Не хочу расстроить.
Будет им не ведомо,
Что во мне боль стонет.

Словно вода в омуте,
Горе-горе, горюшко.
Напасти и горести,
Гасят во мне солнышко....
Марковцев Ю.

Я давно научила плавать,
Что другие топят в вине.
И теперь оно, нагловатое,
Намекает, как надо жить мне.

Не смешно, ведь оно - просто горе.
Ну откуда про жизнь-то знать?
А оно говорит: «Я – другое,
Между прочим, умею летать!

Наслаждаться и … плакать от счастья,
И смеяться, шутить невпопад.
Равнодушие и безучастье
Простирает дорогу в ад!

А по свету – к кому приклеюсь,
Могу до смерти заморить...
Но само … я еще надеюсь,
Имя все-таки изменить».

В общем, горе мое размышляло...

Доктора эпикриз
Скопом изучали.
Выпуклые линзы
Спиртом протирали.

Создали консилиум,
Что то говорили.
Здесь зараза минимум
За заразу пили.

Ставили пробирки
В корпус центрифуги.
Рисовали бирки
Поддавали фуги.

После торможения
Спорили гадали.
Для соображения
Головы чесали.

В микроскоп глядели
Двигались по кругу.
Танцевали пели
Разгоняли скуку.

Позабыв больного
Стопки наполняли.
Прославляя босса
Залпом выпивали.

Клятве Гиппократа
Пели дифирамбы.
Горе обывателю...