Хоть волком вой

Вот не на то нам дан наш острый, хитрый ум,
Чтоб каждый раз у нас за разум заходил,
А для того, чтобы среди безумных дум,
Он адекватным смыслом разум заострил.
Однажды Волк решился к добрякам примкнуть,
И свою шкуру на овечью поменять.
Но только он успел шубейку натянуть,
Как вдруг, баран решился с ним пофлиртовать,
И ну давай овечью шкуру соблазнять.
Чем дело кончилось в итоге подчеркнуть?
Ему не удалось от волка увильнуть.
Такая в жизни добрых, злых бывает жуть.

Коли волка бояться,
То и в лес не ходить.
В ритме быстрого танца,
Жизнь и надо спешить.

Как от ветки родимой,
Ветром листья в лесу.
Перемен буйной силой,
Нас сорвав, дни несут.

И нельзя быть аморфным,
Мир жесток с размазнёй.
Слабым и всем покорным,
Быть в нём серой толпой.

Вихрь событий закрУжит,
Изменив дней рельеф.
И страдают в нас души,
В такт минут не успев.

Но коль волка бояться,
То и в лес не ходить.
Сжав в кулак воли пальцы,
Можно всё пережить.
Марковцев Ю.

Ягненок распинался перед волком,
Вещал и изливался без умолку.
Он ожидал идейную победу.
А волк всего ль готовился к обеду.

По И.А.Крылову

Овцу задрав, волк тут же спал.
В объедки влез тогда мышонок
И для себя кусочек взял.
- Украли! - волк вскричал спросонок.

По И.А.Крылову

Волк сетовал: - Не люди, а собаки,
А многие так попросту маньяки! -
В себе ж волк видел кроткий нрав,
Не сомневаясь, что он прав.

По И.А.Крылову

От гончих волк, себя спасая,
В деревню бедный забежал.
Но волка знал и стар и мал.
Его прибили у сарая.

По И.А.Крылову

Овечки на волков подали в суд,
Мол, бедных нас вовсю крадут.
Да только вышло мало толку.
Ведь в судьях были только волки.

По И.А.Крылову

Волк в передрягу угодил.
Юлил лн, сколько было сил.
Но волка здесь прекрасно знали.
Спастись удастся тут едва ли.

По И.А.Крылову

Раз Волк отправился в поход
Искать приветливый народ.
Но зря он Землю колесил,
Повсюду Волк там был не мил.

Я безвременно жив. Ни молитв, ни свечей,
Ни креста на холме, ни холма у реки.
Позабытая память безмолвных ночей –
Горькозвучная рифма поющей строки.

Уничтожьте меня. Пусть я буду убит
И счастливо схоронен до светлой поры,
И над кем-то другим пусть гвоздями блестит
Деревянное небо моей конуры.

Но потом – берегитесь живого меня!
Я до ваших обросших корою сердец,
Изостривши клыки и перо очиня,
Доскребусь, дорублюсь, догрызусь, наконец!

И покуда в монархи не принял постриг...