Хоро

Мой строго-скромный прибалтийский лес,
Где сосны шепчутся между собою хором,
Стараясь маковками гладить ширь небес,
Их облаков нежнейшие узоры!
Знакомый с детства чащи аромат,
Привычно шаг ковром хвои ласкает,-
Лес мне и друг, товарищ и со-брат,
Сестра и мать – идилия лесная….

Вечер дивной облёк пеленой,
Мягко спутавшей летние краски,
Светотенью очередной
В карнавально-природной маске.

Лист ажурный, шурша, дрожит
В неопознанном ветра вздохе..
Вновь вечерние миражи,
Как застывшие скоморохи!

Блик зари перетёк в камыши,
Где-то крякали хором утки
Диссонансом в лесной тиши,
Приглашением - верить в шутки!

Пряный запах лесной глуши
Я вдохну тихо полной грудью,
Убежденьем коснувшись души,-
Часть природы мы этой, люди!

Рязанщина, мне мил твой образ!
Из перелесков и полей
Затерянный из детства остров
Страна хлебов и косарей.

Там в вечерах из дали с дымкой
Заботливый споет певец.
«Вам спать пора…». Из глины крынку
Ко рту несет пастух овец.
С зарею тишь ложится в долах,
Туманится овраг с рекой …
С раскрашенным в цветах подолом
И с бирюзовой бахромой

Красотка выйдет под тальянку,
Сквозь сумрак каблучком стуча.
Частушками хлестая рьяно
Мы скачем словно саранча.

И где ж усталость от работы...

Утро раннее в речке купается,
Тихо плещется в зыби волны.
А река в изумленье сверкает вся.
Блики радости всюду видны.

В камыше где-то вскрикнула уточка
И лягушек ответил ей хор.
Берег весь ощетинился в удочках.
Рыбаки приковали к ним взор.

Птичьи песни доносятся из лесу.
Тявкнул пес. Где-то крикнул петух.
Ночь ушла, подарила травам росу
И луны диск чуть видный потух.

Утро ранее в речке купается.
Упираются в небо лучи.
Новый день на земле начинается.
Как подарок его получи...

Музыка сфер растекалась прозрачно
В светло-сиреневой дымке зари.
Я беззащитна, пульсирую плачем,
В такт волшебству, за приливом прилив.

Слушайте все, осенённые Музой,
Ноты рождайте и в чудный аккорд
Их заплетайте. Космическим муссом
Пенится пусть Серафический хор:

«Свят Саваоф! Свят поныне и вечно!»
Как передать осознанье – Един!
Тихо вливается в миги звук Млечный
И растворяет скопления льдин,

В разуме, логикой жизни забитом,
В сердце, закрытом от тайны любви.
Кажется нам...

Прошу тебя, не засыпай,
Не прячь в тоске свой свет желанный.
Свой яркий взгляд не опускай,
Во тьме печальной.

Прошу тебя, не отцветай,
В тебе останется вся сила.
Затухнет зарево уныло,
Скорее пламя разжигай.

(Ты говорила; все во власти нашей,
И мы, как часть ее, со всеми спорим.
Заведомо наварим каши,
Ее же хорим.)

Тебя же вижу в полной темноте,
Еще горит в тебе огонь, не тлеет.
Я говорил тебе, не пустоте,
И вот, светлеет.

И с ярким заревом душе теплей,
И мысли, словно в...

Молча стоим у гроба,
Тихо горит свеча,
Вот и пришла к концу,
жизненная дорога,
Рядом не оказалось
родственного плеча.

В зале цветы и ладан,
Скорбные лики святых,
Мертвым уже не надо,
Все еще нужно живым.

"Вечная память" выводит
маленький певчих хор,
В дальний путь провожает
Души с давнишних пор.
Сердце на миг замирает -
Следующим в очередь
- кто?

На горизонте осень, и у меня затишье,
Плесканье рыб в аквариуме снов,
Прохладное четверостишье
Зари, прохладный хор цветов
В соборе расцветающей кончины,
В потухшем лете, в тлении костров
У погребально-золотого алтаря.
И все сильней и беспричинней
Медь ночи призывает, говоря:
“Туши свечу и пламеней бесчинством
Арктической надежды ноября”
А я, что я –
На горизонте осени
Растаю прахом песни, млечной точкой,
Уйду от всех, залягу в тишину,
Возьму для сердца хмеля колокольчик,
Да...

Когда волнуется краснеющая Дума
И потолок трещит при звуке ветерка,
И старцев звёздный хор из лож глядит угрюмо
Под тенью фиговой зелёного листка;
Когда кровавою росою окроплённый,
Румяным вечером иль в утра час златой,
Зловещим заревом погрома озарённый,
Мне Крушеван кивает головой;
Когда министр, почуявший отвагу,
Перед своим восторженным райком,
Какую-то таинственнную сагу
Лепечет мне суконным языком;
Тогда смиряется души моей тревога,
И, затаив мечты о воле и земле,
И истребив...

Кровью кленов горит земля,
пеплом дождей умытая,
изъеденная, отравленная.
По чешуе аллей скользит
стон золотого тления,
талое золото осени.
Раной глубокой разлито
небо слепое, пьяное,
ветреное.
Спит
на карнизе память
о солнечном меде.
Роем пчелиным носятся
тучи косматые,
жирные от
слезоточивых струн.
Еще несколько лун
и тревога
уйдет, покинет
мой храм-подвал,
ее сменит длинная,
длинная ночь
с осколком Полярной звезды
в кошачьем зрачке,
ее сменит хорал
сквозняков на...