Холод

ночь , луна, отчего то не спится,
накинув на плечи что нибудь
выбегу в ночь. Мороз обожжёт шею.
Тоскливо,гулко хрустит лёд под подошвами,
одинокий прохожий торопится.
Ну а мне в тепло возвращаться не хочется,
вдыхаю космический холод и упиваюсь
своим одиночеством

Будет день — будет пища,
Будет ночь — будет сон.
Кто-то песню отыщет,
Кто-то жалобный стон.

Будет утро — разбудит,
Вечер будет — жди ночь.
Стон — лишь душу остудит,
Песня — сможет помочь.

Зима будет — жди холод,
Жар нам лето несёт.
Ну а засуха — голод,
Он кого-то убьёт.

Ветер будет — жди шторма,
Шторм, грозит нам бедой.
Ведь он может огромной,
За борт, смыть нас волной.

Что должно быть — то будет,
От того не уйти.
Не всегда могут люди,
Знать, что ждёт их в пути...

Растекшаяся кисло-лимонная акварель заката
отражалась в металлической облицовке автозаправки.
Грязный снег у обочины втягивал вечерний холод,
погребая глазки придушенных окурков.
Набивая в глаза небесную вату,
собирая лужи фонарного рассола,
мы проводили нежным проклятьем еще один день молитв.

Часть 1. Звезда-Вампир.
Я на все, на все забил.
Я про все, про все забыл.
Я ушел, ушел от вас.
Навсегда, а не на час.

Погрузился в лес, в туман,
Продираюсь сквозь бурьян.
Далеко иду, иду...
Вижу яркую Звезду.

Вот Звезда мне говорит:
«Полон ты, дружок, обид.
От людей ты зря ушел,
На беду меня нашел...»

И впилась в меня лучом,
Как иглою. Зря почем
Я кричу, зову на помощь.
Та, как кляп, сует мне овощ.

Ухмыляется Звезда:
«Здесь не ходят поезда,
Тут потусторонний мир...

Close to madness
So demanding, I cant breathe anymore
Ill never be the same again
Please forgive me, and forget me
Cause its calling my name
Ill never go back again, back again, back again, back again

Can I find some more misery?
If it cant be you, then it must be me, and
Can i find some more for me?
Ill never know, Ill never go back again, back again, back again, back again

Cold September, I remember
Wishing I was away
Ill never be the same again
Please forgive me and forget...

Солнце лениво-сонно съёжилось и – проснулось,
Дворник завёл привычно свой метроном-метлу.
Холод накрыл слюдою лужи продрогших улиц,
И с гололёдом нынче не совладать теплу.

В спешке, не выпив кофе, – тушь и помаду в сумку.
До остановки – в горку (дайте мне альпеншток!).
Со стороны похожа на медвежонка Умку –
Каждый второй прохожий давит в себе смешок.

Дома грустить остались кошка и два котёнка.
Вмятиной на подушке дремлет забытый сон,
Прячась от милых бестий под простынёю тонкой...

С улыбкой я приду сквозь снежный,
Холодный, зябнущий февраль,
И пусть распустится подснежник,
Моей любви к тебе Грааль…

Согрею я теплом глинтвейна
И холод нежно отведу,
Закутаю в своё терпенье,
И в бархат трепет оберну…

Я с лёгким сердцем валентинкой
Украшу путь к твоей мечте,
И счастьем солнечным в обнимку
Спою о будущей весне…..

Подсаженный на твою иглу,
Укрощаю огонь порохом.
Мне опять нужна доза твоего воздуха,
Большая, чем тает во рту,
Набившись в тощие легкие.
Большая, чем слов шелуха,
Оседающих в хлипкие сны,
Большая, чем способна рука
Забрать из ночной наготы.
Я хочу упиться до дна,
Когда все теряет пространство и время,
Когда дальше граница пуста
И ты видишь, лишь пламя и тени
Мифов древней любви у костра,
Обогревшего холод вселенной,
Истязающего до утра.

Рифмованье любви - как шитьё канителью...
Сквозь прикрытые веки
на блюдце белка
наметаются мёрзлые слёзы метелью,
и ссыпаются в чёрную бездну зрачка.
Из наушниковой глубины необъятной
заползает твой голос в ракушки ушей...
Мне найти бы слова, чтобы стало понятно,
что мой проигрыш явен.
И сдаться уже.
И страницы стихов, словно белые флаги,
просто выбросить в окна - на милость врага
или друга.
И сдаться.
На тонкой бумаге
всё, что слили слепые дожди четверга,
замерзает в паденьи...

Что наша жизнь? Лишь ожиданье смерти
Рождаемя и умираем вновь
Когда нам Бог откроет дверцу
И приподнимет холод бровь...