Ходы

Горе нам кротам,
роем тут и там,
хоть не глубоко,
но везде темно.

Роем мы ходы,
нам не без нужды,
и в земле сырой,
счастье и покой.

Нам кротам здесь жить,
и не нам судить,
есть ли жизнь везде,
даже на земле.

Нам тут хорошо
сыро и темно,
и не нужен свет,
лучше на тот свет...

Так живут кроты,
так живем и мы.

Советы давали советские люди,
Как жить вместе будут с народным вождём,
Но Бога похерив, коммуны ублюдки,
Теперь уж мечтают, что будет потом.

Ужаснейший рок страшнее - проказы.
Страшнее холеры и жуткой чумы,
Но хуже уж нет, не бывает заразы,
Всеблагий совет, лишивший умы!

Народ наш на грани и совесть их в коме.
В почёте же алчность и жалкий цинизм,
И вместе там с ними, сидящий на троне
Слуга лживой наглости - криминализм!

И с рядом вот с этим видны на иконах,
Распятые...

И было 28, как панфиловцев,
Выносливых и крепких, но немых;
Они трудились рядом, благо силы всей
Хватало, и не знали выходных.

При их охране мало кто проскальзывал
В глубинные и важные ходы;
Размельчивал отряд их и размазывал
Такой не ожидающих беды.

Их первой смене век сулился - праздненством,
Но бремя первых - непосильный труд.
Ушёл один, другой ушёл безрадостно
И их могилы точно не найдут.

Один загнил живьем, лечили бедного;
Чтоб как-нибудь его приободрить,
Короной цвета...

Мне бы замок найти заброшенный,
Чтоб тропинок бурьян завороженный,
Закрывал все ходы и выходы от неверящих в чудеса.

Пусть бы там жили звери чудные,
Пели арфы мне песни. Безлюдные
Мне хранили бы сказки древние, запорошенные места.

Приходили бы гномы вечером,
Чаем, ужином гномов встречу я,
Будем вместе считать добытые ими камни, и петь слова.

О далеких, забытых, радостных,
Сказках, сказах, преданьях радужных.
Где ж ты замок тот укрываешься? Да и как мне найти тебя?

Свои черты у каждого народа
Своя религия и своя звезда
Свои понятия игры,
Свои духовные миры
Своя веселая вода
Своя привычная еда
Своя жестокая среда
Свои привычки и кавычки
Планы,полеты и хандра
Свой ветер действий,и свои виртуальные очьки
Свои отрывы,срывы и сомненья
Свой омут и свои черти в нем
Свой божий образ и свои чудеса
Свой стиль существованья
Своя глубинная беда
Свои напасти,паруса и масти
И свои предсказанья
Свои болезни века
Свои от них секреты
Свои опасности и...

Противник «советской угрозы»,
Но я не хочу здесь принизить никак
Его исторической прозы.

Кто мазать историю ищет чернил,
Фальшивя с прихлопом- притопом,
Послушайте Черчилля, что он винил
До «Молотова – Риббентропа»:

– Все хитросужденья о пактах – мура,
Коль в них объективно вглядеться:
Одних дипломатов ходы – мишура,
Других побуждают вертеться.

Версаль, после Первой войны мировой,
Решил …- Кто защиту прохлопал:
Позволил фашизму поднять армий строй,
До «Молотова...

Едкий дым твоего настроения
Дислоцирует все мои нервы.
Твоя тактика и стратегия
Вынуждают чуть-чуть быть стервой.
Ну давай, начинай наступление,
Мой Суворов*, мой Рокоссовский*!
Все используй ходы, ухищрения,
Мне хоть в клеточку, хоть в полоску.
Завоёвывай, покоряй меня,
Можно стоя, лёжа, на стуле.
Обожаю… мммм…люблю тебя..
Но прости. Получай в лоб пулю.
_______________________________
Жизнь по кругу, а мы – местами,
В разных позах и вверх ногами.
Только это - тссс…военная тайна...

Запреты прочь! Одна - в Париж, там Моди.
Любовь влечёт, как селевый поток,
Ей нет преград, и жар по венам бродит
И гасит разума последний огонёк.

И вот, о счастье! - всё осуществилось.
С любимым первый раз она одна.
Дверь без консьержки тихо отворилась,
Свидетель лишь один - в окне луна.

Карандашу всей муки не испить,
Любви младой рождая отраженье.
И бус тяжёлых африканских нить
Красой ложится на изнеможенье.

Шатанье по кафе, Булонский лес,
Безумства ночи вновь на рю де...

Зимняя мечта.
 
Завалило, снегом завалило
Улицы, дороги и дворы
Где вчера проехать можно было
Нынче не проехать, не пройти.
 
Эх, а раньше было как прекрасно,
По сугробам мчались на санях,
А сейчас машины рвем напрасно
В наших, непокорных нам снегах.
 
Где - же вы, кулибины России?
Что сегодня не хватает вам?
Или вас пока - что не просили,
- Красоту, комфорт придать саням?
 
Чтоб с уютом мчать по бездорожью,
Чтоб метели не пугали нас.
Чтоб не беспокоился дорожник,
-чем...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...