Гул

Вы слышите? Гул нарастает,
Вибрирует устойчиво Земля!
И мы в лучах Ядра, как на посту,
Магнитом спаяны в Звезду.

Так расширяясь,
на Планете и внутри Звезды
Меняемся совместно мы.

И чудно завтра будет нам узнать себя,
Выйдя из ловушек восприятия.

День начинался с тихого рассвета,
Вершил народ привычные дела.
Никто не вспомнил,
И не вскликнул где-то,
Когда меня впервые предала.
Блестели росы, серебрились дали,
Бил свадеб гул в свои колокола.
Они смеялись,
Пели и не знали,
Что ты меня впервые предала.
Ещё не раз в пути настигнут вести,
И вороны о бедах накричат.
О верности напомнят
И о чести,
И только о предательстве смолчат.
Устойчив мир, его не опрокинешь,
Такое было на его веку…
И гения вели на гильотину,
Полцарства...

Душа болит - она устала
От бега лет.
Я не дошёл до пьедестала -
Дороги нет.
Торил свою тропу к вершине,
Но ветер был.
Он рвал, метал и в мешанине
Я путь забыл.
Теперь иду по бездорожью,
Но напрямик.
Не оскорбляю злою ложью
Родной язык.
За мной великая Россия
И гул веков,
А также строки огневые
Моих стихов.
Или не верите? Не верьте!
Мне дела нет.
Неверье не страшнее смерти,
Тревог и бед.
Оно привычно для поэта,
Как и печаль,
А то, что счастья в Мире нету,
Ничуть не жаль...

Окончилось наше прощанье,
Природа полна увяданья,
И стало ясней, что к чему.
Для радости нету причины,
Все наши кануны – кончины,
И, видимо быть посему.

Прощай! Навсегда! Без возврата!
Пока существует расплата, -
Вот эти прозрачные дни.
Все наши с тобой обещанья,
Как долгие годы прощанья,
Сегодня заменят они.

Мы – в прошлом. Ушли – не вернулись,
В пространстве пути разминулись,
Гортань немотою свело.
Мы счастливы были когда-то,
Запомним и время, и дату,
Какое сегодня число...

Уходит день.
Скользит закат по леске.
Крошится на стекле автограф льда.
И теплой кровью
отголоски марта
струятся вдоль ветвей;
и снежной ваты блеск
глотает сумрак и туман созвездий.
Вполголоса
крадётся вьюги гул,
будто поют наяды
белых рек.
И словно тень
от старых занавесок,
душа разглядывает ночь,
и что-то шепчет ей.
Остывшая вселенная,
как чай
на кухонном столе.
И в седине метели,
в плывущих искрах
проводов –
легка печаль,
как только может быть
легка строка...

А в небе нашем вновь много солнца,
а в солнце – много Неба, ни тени страха в солнце нет.
Моя любовь к тебе же – солнечна и безусловна,
как поверх слов реальна.
Пусть прикасается к тебе вся ясность, нежность утреннего солнца
и гладит волосы твои, глаза целует, будто душу.
А я же буду целовать в уста,
светло, неистово вселенскою судьбой с тобой обручена.
Нет, не Землей, хотя и ею тоже.
Обречена на таинство любви,
как может лишь душа обречена стать Духом.

Когда же за тобой спускаюся в...

- Весна…
- Весна?
- и небо…
- Небо?
- Синее!
А облака…
- Что – «облака»?
- Ты посмотри –
Они – красивые!
Поют-плывут издалека.
Негромкий гул
сродни шмелиному
гудению в тиши.
Остановись, замри, прислушайся –
и – не спеши…
Не торопись вернуться к городу,
в объятья суеты.
Хмельным апрелем, пряным солодом,
упьёмся вместе, я и ты…

14.04.2012

Когда предали в первый раз,
Я только грустно улыбнулся.
И в шумный дом опять вернулся,
И от гостей не прятал глаз.

Веселье шло обыкновенно,
У тамады в меду уста.
И свадьбы гул, и пустота,
И чей-то смех – одновременно.

Довольны все до одного,
И он, и я, а ты тем более.
А вместо неотступной боли,
Сознанье счастья твоего.

С краями чаша, что там дом.
А в жизни всякое бывает…
О боли пишется потом,
Когда случайно выживают.

Я чистый звук любви ищу, без примеси золы и теней.
Звук – в наготе прозрений, в сокровенности явлений,
В подлинности сердца, в предельности судьбы.
Нас связывают энергонити, которые вложили мы друг в друга,
Взаимообмен плетет узлы, мы попадаем в собственные сети.
Но наступает день, как чистый лист,
И оборачиваемся мы на зов и н о й Судьбы.
Достаточно нам взгляда одного,
Чтобы спасти в себе гармонии последний вздох,
Чтобы воскрес наш Бог,
Чтобы молились мы любовью, не суесловием,
В...

Серое солнце, прохладное утро,
кухонный свет, словно привкус абсента,
ветер – девять метров в секунду,
влажность воздуха – сорок процентов.

Пыль на висках, пустота переулков,
голые ветви, как скользкие тени,
через стекло, детским рисунком
тянется неба свинцовая пена.

Гул понедельника, эхо апреля,
сводка погоды – словно семь пятниц,
кошка свернулась клубком на постели,
мышью шуршит весенняя ласка.