Груди

Чем дольше я тебя не вижу,
Тем больше я к тебе стремлюсь,
И ты становишься мне ближе,
И я все время тороплюсь
К минуте той, когда увижу.

Но дни разлуки чередой
Тянуться будут песней грустной,
Так гнется ива над водой,
Душа терзается до хруста,
Тоской томится и бедой.

Так с криками кружатся стаи,
В далекий отправляясь, путь,
Им горько расставаться с краем,
И сердце шепчет: "Не забудь!"
И свято верит, провожая,
.
И, тяжело вздымаясь, грудь
Сорвется вздохом, вспоминая...

Вы любили когда-нибудь?
Бескорыстно? Не "эго" ради?
Чтоб соблазном чужая грудь
Не вздымалась в горящем взгляде?

Это просто, как дважды два:
Отдаешь ты себя другому;
Отдаешь не любви слова,
Не желаний, пусть чистых, омут.

Отдаешь только то, что есть:
Самого себя... без остатка.
Гордость, боль позабыв и честь,
Не играя с собою в прятки.

Пусть избранник с другим, другой,-
О тебе не подозревая...
Все-равно говорить: "святой!"
День и ночь повторять: "святая!"

Я уверен, найдём...

Падает день уходящий под ноги
Длинными тенями серых домов.
И обретают тихонько тревоги
Только оттенки печальных тонов.

Телом коварная лень завладеет,
Тяжесть раздумий надвинув на грудь.
Сердце кручина придавит сильнее,
Так что не в силах свободно вздохнуть.

Ночь устремиться опять на охоту,
Чтоб у ослабшего силы отнять;
Не отпуская минорную ноту,
Двигает время бессонницы вспять.

Роем кружатся сомненья лихие,
Только лишь слабую волю им дай.
И в полудрёмной, жестокой стихии...

Лежали мы с тобой в постели ,
Ты грудь вздымала чуть дыша ,
Мы так попили и поели ,
Что жизнь была так хороша …

Сонная нега разливалась ,
И не хотелось ничего ,
Моя рука твоей касалась
И мысли были далеко …

С тобой мечтали мы о лете ,
О солнечных счастливых днях -
Катались на кабриолете ,
Потом на наших Жигулях …

А как поехали мы к морю ,
И гнали Волгу мы на юг ,
Ухта нас провожала зноем ,
Как будто не было там вьюг …

В Ухте лишь волга зимовала ,
А жили мы на Воркуте...

Дышит ноченька прохладой,
Ветерок ласкает грудь-
Этой лунною усладой,
Напоить хочу я грусть.
Разгуляйтесь в тихом царстве,
Звездочки-сверчки,
В вашем я хочу богатстве,
Слушать музыку ночи.

В озеро ночьное,
В звездный глянец снов,
Опускает косы,
Девица любовь.
И нежна прохлада,
Серебром в ночи,
В тайну звездопада,
Подберу ключи.

Шелестит листвой березка,
Ветерок ей кудри вьет,
Серебристая дорожка,
Из ручья водицу пьет.
В этом сказочном покое,
В тихом мае,до утра,
Мне...

Когда-то он был царь и бог, теперь божок из груды пепла.
Но он творит любовь, но он оставил памяти печать янтарную на сердце молодой природы.
Он верен сам себе и оттого печалью скован, как будто тающей без влаги голландской плетью роз.
Он жертвует достатком и уютом, чтоб охватить бездонный океан полночной тьмы объятьем сироты, в котором дышит первозданная свеча зари певца. Легка строка, привычен строй, гулящий по змеиным закоулкам, огонь раздут беспечностью души, стремящейся на волю...

Почему просто жить не умею,
Отчего на душе эта муть?!
От незванной тоски свирепею,
Она давит, сжимая мне грудь.

Серость, словно туман в непогоду,
Накрывает и душит собой.
Я в тоску как в холодную воду,
Окунулся опять с головой.

Не услышат — кричать бесполезно,
Не поймут — не хотят понимать.
В мире этом бетонно-железном,
Не могу я себя отыскать.

Я горячий — и глупый я значит.
Весь седой, а ума не нажил.
Только жить не могу я иначе,
А мир этого мне не простил.

И опять серый...

Я не самый хороший,
Я не самый плохой.
Жизнью я озабочен,
И задумчив — не злой.

Вес поставив предельный,
Рву я штангу на грудь.
Друг совет даёт дельный :
Плюнь на всё и забудь!

Я бы рад, только сложно,
Позабыть обо всём.
И на сердце тревожно,
И печаль нынче в нём.

Осень грусть добавляет,
Третий день дождик льёт.
Небо плачет, страдает:
Зима холод несёт.

Я не самый хороший,
Всё ж не самый плохой.
Помоги в жизни Боже,
Жить не ссорясь с собой.
Марковцев Ю.

Который раз уже опять,
Судьба во сне предупреждает.
О чём?! - Я не могу понять,
Что сон мне этот предвещает.

Медведь закованный в цепях,
Рычит, меня схватить пытаясь.
Моя кровь на его когтях,
Кричу, в поту весь просыпаясь.

И каждый раз — цепь всё длиней.
И всё реальней — чётче сон.
Кровь капает с его когтей,
Я знаю, что я обречён!

Я обречён, но я сражаюсь,
С цепи зверь рвётся и рычит.
Из сил последних отбиваюсь,
Проснулся — жив, но грудь болит.

Как продолжение кошмара...

Я продирался сквозь чащобу слов к стихам,
Мне строчек путы стягивали грудь,
Был связан рифмой по рукам и по ногам,
И было тяжко мне. Но сам я выбрал путь.

Не в силах я фальшивить нараспев,
Красивые слова расставив в ряд.
Ведь стих, что плод. Хорош он, лишь созрев.
Незрелый же противен, точно яд!

Стихи без вдохновения – пусты,
Они подобны ласкам без любви,
Ведь сам себя насилуешь лишь ты,
Когда молчит душа, и нет огня в крови.

Не стоит лить словесный водопад,
В реке стихов лишь...