Господин президент

В красном доме засел серый паук
Он плетёт свою паутину
В его паутине расчетно друг
Когти другу вонзает в спину

Хитро сплетает свою он сеть
Талантливый серый гад
Месть полукровки падет на всех
Ей не ставят преград

Хозяин дома слепой глупец
Сам в паутине сидит
И благосклонно смотрит на то,
Что серый паук творит

Было, прозрел на короткий миг
Выбросил паука
Сорвал паутины зловещий лик
Но не очистил бока

Тайными нитями, в темноте
Пробрался паук назад
Нити собрал боковые те...

Один - ты во Вселенной такой один,
служение, сцена - это твоя арена.
Это, как пророчество -
встретить там одиночество.
Един - у Творчества Господин,
Ему ты всегда подражал,
тропинки Христа искал.
Один - ты на Олимпе такой один.

Сотни тысяч мелких шагов,
чтоб принять твое очищение.
И понять, наконец, кто таков,
получив вновь совет и прощение.

Сотни тысяч сжатых сердец
в ожидании мира и благости.
Ведь война не всегда лишь конец,
ну а кровь на руках – дух без святости.

Сотни тысяч разрушенных стен
и иллюзий потресканных, старых.
Кто кого заберет завтра в плен
не известно великим и малым.

Сотни тысяч вопросов во тьме,
а ответ неизменно один.
Все что нужно уже есть в тебе.
Раб себе ты и...

Ну вот и всё – опять один.
Мне плохо, а кому-то лучше.
Банальный случай – господин,
Чем проще он, тем вывод круче.

Душа в смятении, она
Не понимает, что случилось.
Ей безразлично, чья вина,
Но жаль, что так всё получилось!

Нет веры там, где нет любви,
Надежда умерла последней.
Как женщину ты не люби,
В её душе ты не последний!

Насколько важно осознать,
что человеку убивать
ни в коем случае нельзя
других, тем более себя.

И даже в самый трудный час,
когда убьют тебя сейчас,
руки своей не поднимай,
а к Богу мысленно взывай.

Во всём есть выбор и всегда,
мы говорим то нет, то да.
Убийство очень тяжкий грех,
закон, касающийся всех.

Как не прискорбно говорить,
но человек может убить.
Во всех вселенных он один
решил, что жизни господин.

С женою повезет – счастливым будешь,
А с тещей, день тот не забудешь,
Когда судьбу свою связал
С той, что зовётся идеал.

Сварливая жена залог успеха,
Хоть для чужих людей потеха,
И в том пример Сократ нам всем.
Он стал философом затем,
Чтобы с женой встречаться реже.
На площади, где все невежи,
В безделье затевали спор,
Он вёл учёный разговор.
За что женой не раз был бит.
Но всё ж учениками свит
Венок ума! Трудов улики!
Веками чтимых и великих!


Примером этим тут...

Там, где мы все когда-то жили
от мира чёрного вдали,
уж не одна, а две России
теперь приют себе нашли.

Одна Россия – для богатых.
В ней – тот законный гражданин,
кто, обокрав родного брата,
зовётся словом «господин».

Другая – нищая Россия.
В ней тот гражданство получил,
кому на козни воровские
«душевных» не хватило сил.

Вечер...
Густой как сметана воздух, тема/темя насквозь,
луча свет, завтра утро, печальное, сонное, слаб
ое, снова, не взлететь, не подняться, разбита о
снова, как?/он старик, вялость, поступь опять п
устота, что взрастила, создала тебя, обуздает, см
етёт, оправдает/опровергнет/опрокинет, раздав-
ит/раздаст, по серьгам всем и дальше, взахлёб,
больше лжи там и фальши, мимолётно всё здесь,
тухнем, катимся, вспять, (спесь), упадок, вверх в
низ, расслабленья предел, он вертел, возродил...

В стотысячный раз вылез джинн из сосуда.
-- О, мой повелитель, уж коли позвал,
Твоё исполнять я желание буду!
Ждут уши мои, чтоб его ты назвал.

-- Нет, нет! Я, как прежде, решил приколоться.
И в том убедиться, что сказки не врут!
И что тебе так угодить мне неймётся?
Давай-ка, дружок, возвращайся в сосуд!

-- Как скажешь-прикажешь, о, мой господин!..
Зубами скрипя, влез в бутыль и притих.
В стотысячный раз слушать стал бедный джинн,
Ему надоедливый песни мотив...

У тропинки куст рябины,
В ветвях нитки паутин.
Помогая, дует в спину,
Ветер, тучи господин.

Что торопишь, что толкаешь,
Ветер буйный, бури брат?
Что мне в спину пыль бросаешь,
Не даёшь взглянуть назад.

Глянь — на небе солнце тучей,
Уж закрыло всё почти.
Прогони её ты лучше,
А с ней тень её с пути.

А меня толкать не надо,
Сам дойду — не помогай!
Недалёко — дом уж рядом,
И меня ты не толкай!

У тропинки куст рябины,
Машет сотней веток-рук.
А средь них нить паутины,
Где-то...