Горящий карандаш

Желая любви прекраснейшей мотивы,
Пусть наши будут искренни порывы.
В душе своей мы были так ранимы,
Словно скошенные в поле нивы.

И оживают вновь прежние картины,
А вокруг нас великие равнины.
Что наша любовь-бескрайнее море,
И живём мы с тобой на просторе.

Но решают проблемы свои властелины,
И ткут интриги из ночной паутины.
Нам снятся не ясные вещие сны,
Словно расстаться с тобою должны.

Казалось, впереди так много дней,
Теперь не осталось и этих ночей.
И...

Я возвратился к Вам опять,
Чтоб тихо "Здравствуйте" сказать,
В хмелю весенних благовоний
Взять ваши тонкие ладони,
К лицу горящему прижать...

Я Вам не стану говорить,
Как смог все эти годы жить -
Разлука никого не красит;
Лишь Дух в великой ипостаси
Дарует светлое - любить.

Да, у меня давно семья,
И кто-то счастлив, но не я...
У Вас, я слышал, не сложилось,
Не дал Вам Бог такую милость.
У каждого - судьба своя.

Я Вас не стану целовать,
Зачем былое возвращать?
Ведь мы давно...

Вышел, вот, из подъезда, сигаретку зажёг, курю,
Не смотрю по сторонам, в себя ушёл. Чеканя шаг,
Бодро направляюсь к ларьку, где враг рода человеческого,
По имени алкоголь, свободно продаётся.
Душа смеётся, радуется, в присядку пляшет.
Рукой машет какой-то му**к. Сигаретку стрельнуть хочет.
На, братишка. Никотина на всех хватит. Небо дождём мочит.
Дико хохочет продавщица, милым смехом коровы.
На стене красуется яркий плакат Мадонны,
С надписью “Свободу Pussy Riot” на пояснице...

Разрешая себе легкомыслие,
Я скольжу по тебе глазами.
Взгляд горящий, бесстыжий и пристальный,
Ты поймай его. Всё между нами.

Мои губы окутаны тайной,
Нерастраченной нежностью фраз.
Сумасшедшая сила желания.
Страстный шёпот мой: "Здесь. И сейчас."

000
Истории нашей следы
Только в старых книгах
Остались жить...

000
Истории стариковские шаги
Сквозь пожелтевшие страницы книг
Ведут меня за собой...

000
Почему так случилось- не знаю.
Над старым учебником истории склонившись
Я сочиняю хокку...

000
И в старой книге я читаю
Про давно ушедшие века,
Генетическая память во мне стучит...

000
Я кончил школу много лет назад,
Но старые учебники истории
Меня возвращают в детство..

000
Люблю старые учебники истории,
В них...

Везде только Бог- в лесах и полях,
В ромашковом поле цветущем.
Везде только Бог- в руках и в плечах,
И в взгляде твоем зовущем.
Везде только Бог- в улыбке твоей,
В глазах, изумрудом горящих.
Везде только Бог- в глазах Он моих
И в взглядах, любовь дарящих...

9 августа 2011 года

Ты гипербореец, в паутине и слизи, покрытый
сутаной, саваном, струпом слов, горчичного
цвета, бесконечности перелив и привета,...
как? а ля лето, (а это, оно? к чему?)перламутр,
полумрака основа, глубина и как новый, изнан-
ка ощущений, безудержной рвоты, на плоскос-
ти земли, не в коня корм, понесли, сбросят в яму,
контора пишет, и не беда, что оппонент уж да-
вно и не дышит, не подаёт признаков жизни, и
ветер колышет, пшеничных волос шевелюру,
а она, дура, кричит и плачет...

Рожденные взрывом, горящие карлики,
в плену паутины созидают миры,
и тысячи звезд образуют галактики,
а между ними парсеки таинственной тьмы,
и в плазме Вселенная притяжением вращается,
и отражением – мы в круговерти микромиры создаем,
пропасть различий рисуем в плену ощущений,
и в слепом неведении с этим живем,
а в конце, словно звезды мы угасаем,
тепло забирая в чужие миры -
невольно смертью рождение зажигаем,
и кажется нет ни конца и ни края
непостижимой Божьей игры…
Но время...

Гадала осень на янтарной гуще,
и превращала, нежность губ, в цветок
на занесённой, первым сном, могиле;
на всякий случай,
приглушив огонь в камине
и перейдя на шёпот пресных туч.
Ты шла в немой пейзаж,
закрыв, беззвучно, двери,
одна, иль под руку с дождём,
а может, ветром,
на тусклый свет
разбитого стекла,
и будто плакала над каждым
сорванным листком,
согретая
горящим листопадом,
считая тени вдоль речного дна.
Гадала осень;
ты прощала холод;
и кончик взгляда,
как...

Я печь Освенцимского крематория,
Я жру людскую плоть: видать так надо?
И застилаю окружающую территорию
Густым и черным дымом, тошнотворным смрадом.

Я ем замученных, расстрелянных, удушенных,
И обессилевших от голода, живых детей,
И днем и ночью мое чрево равнодушное
Готово в дым и пепел превращать людей.

Мой голос - крики заживо сжигаемых,
Шипение горящих тел, их треск,
Лязг ржавых створок, часто открываемых,
Гул пламени, отбрасывающего злобный блеск.

Из кирпичей я грязно...