Горная вершина

Мироточащая нежностью глаз,
В травах медовых совьет мне постель,
Вечер багряный положит к ногам.

Я буду петь ей весну, будет вальс
Ветра плести кружева и капель
Звезд орошать поляны и сочные хмелем луга.

Мы не уснем, пока не насытится пламя рубиновых губ,
Пока сердце не вырвет струны цветочной поэзии,
Пока черное небо не выплеснет янтаря акварель.

Я буду петь ей рассвет, как волны поют
В морском откровении утра. Смолкнув, горною бездной
Я загляну в ее душу и там найду свою тень.

Познавай тишину на крыльях
снежного горного сна.
Следи за океаном души
пустыней внутренних глаз.

Вей осенней листвой,
шелковой легкостью путь свой раскрась.
Следуй ходу огня,
духу воды, тени орла.

Танцуй ночной тенью
под кровотоками звезд.
Рисуй на весеннем воздухе
фигуры ветра, дождя.

Приходи к дарам виноградников,
чья лоза изумрудов полна,
срывая их свежесть,
молись за тех, кто умер от солнца любви,
за тех, кто летит под откос…

ПРЕДЧУВСТВИЕ

В вечерней синеве, полями и лугами,
Когда ни облачка на бледных небесах,
По плечи в колкой ржи, с прохладой под ногами,
С мечтами в голове, и с ветром в небесах,

Всё вдаль, не думая, не говоря ни слова,
Но чувствуя любовь, растущую в груди,
Без цели, как цыган, впивая всё, что ново,
С природою вдвоём, как с женщиной, идти.

Перевод В. Левика



СПЯЩИЙ В ЛОЖБИНЕ

Вот в зелени уют, где, музыкой чаруя
Бравурной, по весне – в лохмотьях серебра –
Ручей проносится...

Кто жить спешит - не понимает,
Он хочет в жизни всё успеть.
Машину хочет он крутую
И заграницу посмотреть,
По клубам хочет он мотаться,
Любовниц штуки три иметь,
И в деньгах, в роскоши купаться,
И на других плевать хотеть.
Курить кальян, пить кока-колу,
На горных лыжах погонять,
Он ощущает жизнь приколом,
Ответственность не хочет брать...
Другой от мира отрекаясь,
Бубнит молитвы, мантры, но
Едва ль сам верует и понимает,
Зачем жить Богом нам дано...
Один просит, что дать не в...

На диком склоне горной кручи,
судьбу величием дразня,
раскинул ветви дуб могучий,
собою небо заслоня.

А рядом с ним на том же склоне
прижился маленький бонсай.
Склонился в вежливом поклоне –
и не заметишь невзначай
такую крохотную особь.

Но держат крепко корешки,
и сквозь обветренную осыпь
уже пробились черешки.

Пусть между маленьких листочков –
миниатюрные плоды.
Не наберётся и мешочка,
зато годятся для еды.

Пусть дуб полнеба заслоняет,
рождённый для иной судьбы...

Панихида, псалмы, и кадило окутало дымом
восковое лицо, прилизали старухи его.
Ходит толстый священник, и руки священника стынут,
совершая в торжественный час ни к чему колдовство.

Спит Машук, над зубцом колыханье ночного тумана,
по низинам легло покрывало, тяжёлая стынь,
перевал ожидает от горного склона обвала,
вперемежку с малиною терпкая пахнет полынь.

Чу, споткнулся священник, Чудотворца качнулась икона,
во сердцах помянул он недобрым шутовской маскарад.
Из угла вышла тень...

Пустота разлива гор, призрачной облачной кроны
безбрежно разбросанной кофейной долины,
полной целебного безмолвия, такую пустоту
зову я сердцем дикой поэзии.

Тени поют.

Небо вскрывает кристальное лоно,
взгляд – водной лилией,
слух – орлом за версту,
прикосновения – шелковым лезвием.

Слушай.
Безмолвствуй.
Тени поют.

Уходи от себя метелью горного воздуха.

Всё то, что есть у Мира для меня,
Всё то, что и немного и не малость--
Есть эта жизнь, И степень, глубина,
Их мне познать по сути назначалось.

На горные кряжи взобравшись, на плато,
Иль в глубь морей ныряя неустанно,
Нам память отмечает только то,
Что в чувствах пережитое осталось.

Что человек? Сознание, Душа,
И переменность чувств и Состояний.
Сотри все чувства,чем бы он дышал?
Лишь пустотой безжизненных желаний.

Раз человек, то должен жить, творить,
Раз в человеки выбрана...

В тунике бело-голубой,
В коричневом плаще
По горной тропке молодой
Шёл утром человек.
Был август-месяц. И пока
Ещё земля цвела.
Вдруг он увидел: у костра
Шнур девушка плела.

Вплетая травы и цветы
В изделие своё,
Она негромко пела и
Все слушали её.
Нетрудно догадаться, что
Увидел Блодвид он.
Мягко ступая по тропе,
Принц-Падуб подошёл.

Она взглянула на него.
Замерло сердце вдруг.
Всё перестало для неё
Существовать вокруг.
И Блодвид молвила тогда:
-Я так...

Заря, росой весталки римской, вдохнула чистоту фиалки
на сажу ветхой ночи.
Я сон умыл прохладой ренессанса, открыл затоном взгляда горизонт.
Сегодня я рожден из лунной пыли и звездной чешуи
в шестом часу, когда поет
петух зарницей августа, когда в созвездье Льва Регул пророчит.
Меня искало сердце многих нимф, я отдан был одной из многих
растратой вдохновенной.
Меня бросало в жар и лед, в лен и базальт, на вере и на ересь.
Очередной рубец календаря, седая прядь души, шрам-время;
я...