Горькое питьё

Поит октябрь осенней ленью дождя
В тиши вечерней землю,
Роняют кроны тополей
Печально горькую капель
Прощальных слез увядших листьев,
Они еще на ветках виснут,
Мечтая в сумерках аллей
О теплом солнце летних дней
И утра ждут томясь в надежде -
Вдруг осень это только сон,
Проснутся - будет все, как прежде.
Сквозь стылый утренний туман
Пробился первый луч рассвета:
"И, что ж тепло?..И, где же лето?..
Нет, не дождаться, не стерпеть,
Наверно надо полететь за ним вдогонку...",
И...

В глазах печаль! На сердце боль!
От слов – не горько и не сладко,
И душу ее дожевывает моль…
Для всех она… увы – загадка!
С грустью вечный поединок,
Ни слез, ни смеха не дождетесь!
И счастья ее лишь жалкий обмылок,
Убьет…если к нему прикоснетесь!
Для всех огонь, в душе – слаба!
Ни смысла нет, ни цели…
Ее не пугает жизни тропа,
Просто указы «как жить» уже надоели!
Ее любовь забыла полюбить,
Да и она ее почти не знает!
Она помнит то, что хочет забыть…
Она себя саму уже не понимает...

Серые камни прижались друг к другу, забывшись в рассветной истоме.
Розовым шелком мерцает улыбка зари, умывающей лик
в горько -соленой воде, заполняющей чашу земного разлома.
Ветер порывисто дышит. Буек-поплавок встрепенулся. Старик,
метит трезубцем морские народы- вы в сети, а вы - на свободу.
Чайки орут, в ожидании хлеба насущного -рыб.
Вяло зевает поэт, закурив от свечи, воспевая красотку-природу.
Ангел смеется, снимая в восторге пред Солнцем свой нимб.

Я сегодня ушла,
Забыв попрощаться.
Тени надежд,
Да все вместе мечта,
Вот, что может остаться.

Я сегодня смогла,
С иллюзией счастья распрощаться.
И пусть так горько себе,
В этом признаться.

Я сегодня не та,
Чьей судьбой ты мог распоряжаться.
И не похожа на ту,
Что любя, могла унижаться.

Да, сегодня другая,
Сила слов и эмоций
Не заставит остаться,
Я такая, и не буду играя,
В ложь твою верить, как в сказку.

Я сегодня ушла,
Чтобы навеки с тобой расстаться.
Я теперь...

Когда любовная горячка
пройдёт - останется любовь.
Любовь спокойна - одназначно,
не требует помпезных слов.

Она связует тонко-тонко
всех обитателей земли -
чтоб горькую слезу ребёнка
понять как боль свою смогли.

АЛЕКСАНДР БАЛТИН

танец..семи платков...
танец..печали моей...
первый..красный такой..
от воспоминания дней...

дней..когда был ты моим...
круговорот-поворот...
бедер крутых и груди...
видишь..как славно поёт..

тело..под голос зурны
тело..под бубна удар..
как для тебя..для души...
танец мой плавно играл..

следущий плат..золотой
как я..вот мамой была..
как на руках..на груди..
деток растила тогда...

да..переборы..ног..рук...
тех..что могли..обхватить
мальчиков милых моих...

Между небом и землёю, Господа! –
живое бодрствует царство,
Довлеет каждому своя страда, сим, утверждаются богатства.
Меж богатством зреют чудеса - мотивы вещего искусства,
Что в массы входят чрез глаза, вникают в личности искусно.

Цветная властвует чета, что чёрно-белое крушит коварство,
Возводит к небу города, с наслаждением лелеет «братство».
Промеж бравадой тешатся дела, ими правят, вслух да устно,
Слово путное и имена,
что исчезают и становится так грустно…

Между делами...

Кричит беззвучно, горько тишина
Ребенком задохнувшимся от плача.
Тоской взрываются сердца до дна –
Ну, почему все так, а не иначе.

По нервам бьет, как плетью тишина
Мучительно-звенящая, до крика.
Все кажется судьба предрешена,
Не нам мелодию сыграет скрипка.

Окутывает нежно тишина
Уютными обьятьями любимых.
Загадочна роняет свет луна,
Мир щедр и полон тайн необъяснимых.

Оттенков множество у тишины.
Она умеет плакать и смеяться,
Бессонницей врываться в наши сны
И незаметно в...

Пена морская..
Я вхожу и таю..
Где я земная?
Я и сама не знаю.

Я не теряю
И не нахожу,
Я все забываю
И просто вхожу

В мир без тебя
И без меня,
Без наших обид
И горьких упреков.

Мир этот скрыт,
И лишь ненароком,
И окунувшись вся,
Нахожу его, глядя в себя….

(2001)

Летел стрелой, собрав все силы.
Канат, собачий лай, флажки.
Устал, погоня изводила.
Надсадный звук – дудят рожки.

Серел рассвет – все карты путал.
Сейчас он самый страшный враг.
Стучало сердце горькой смутой.
Пред смертью всякий сир и наг.

Как гибкий прут, тоска хлестала.
Ругнулся сухо карабин…
Ждет за оврагом волчья стая,
А он один, опять один.