Гореч

Письмо ей
Слова мои сплошное пустобрехство
Что я могу сказать теперь
Когда из малодушия, отрекся
И осмеял тебя в лице гостей.

Отчаянье, в бреду, похмельной гари
Которой день простить я не могу
Себе – последней грязной твари
Как лаял псом бездомным на звезду.

Я знаю, ты наверно ненавидишь
И можно ли простить таких, как я
А помнишь ли у старой в цвете вишни
Любовные тебе твердил слова.

Да, я любил безумно с дикой страстью
Желал тебя всецело навсегда
Смеялась ты, твердя, что...

Жизнь умирает
Во всем и однажды.
Мечты угасают
Не исполнившись дважды.
Годы мелькают
В пучине созвездий.
Сны погибают
С горечью вместе.
С тоскою встречаю
Тяжелое бремя,
В даль провожая
Счастливое время…

Уходя – уходи,
Попрощаюсь с улыбкой.
Все с собой забери –
Счастье было ошибкой.
Если эхо в груди
Болью мне отзовется ,
Крикну – эй! Ну! Вздохни!-
И сердечко забьется….

Тук – тук… тук – тук…
Тук – тук… тук – тук…
Ты слышишь
Моего сердца живой звук?

Жердёловый сад, абрикосы упавшие наземь,
«оранжа» концерт, перепад настроений,
а косточки те лишь, что горечи нет, не содержат
(в себе), шаг за шагом, удар молотка, створок
шелест, и «ядра» в посудину ссыплю, предчувствие
глюков, ведений, под грушей, голоса, пришедшего
друга, кто с ним, я не вижу, испуга не вызвал,
глаза не открыть, откровенья, наполнят сознанье,
уменье лишь в том, чтоб запомнить, иль записать,
не завыть, струится поток, песок, между пальцев,
........опять, возвращенье...

Грустное небо над Москвой,
Оно не принесёт тепла.
Ты где-то там, ты не со мной.
И я тебя не сберегла.
Так виновата пред тобой,
Вину свою как искупить.
Как исцелить всю твою боль,
Горечь вины, как мне испить.
Этой вины колющий плен.
И сердце рвётся на куски.
И мне не встать уже с колен.
Звучит лишь тихое: "Я умоляю, ты за всё прости."

Зачем? Не надо больше!
Я больше не могу!
Любовь мою заройте
В осиновом гробу.
А сердце - на съеденье
Невиданным зверям,
Чтоб больше не тревожить
Меня по пустякам.
Зашейте рану крепко
И так чтоб никогда
К душе не пробирались
Любовные слова.
Путь ветер дует сильно,
Так чтобы на погост,
Там где любовь зарыта,
Нюх черта не принес.
Чтоб он не докопался,
Не выпустил на свет
Все то, что создал дьявол,
В тех чувствах бога нет.
В них только боль и муки,
И...

В строю одиноко стоящих сомнений
Жизнь моя, в общем, не стоит гроша -
Сколько живущих - и столько их мнений,
Так я на ощупь бреду в никуда…

Жизни своей я мотивы отпел -
Скоро, наверно, найду свой предел
Чувствам, что буйным цветеньем сожгли
Душу, и пеплом на сердце легли.

Мне ли, нашедшем в страданиях смысл,
Плакать о прошлом - о, сердце, проснись!
Глянь - все кругом, как всегда, как всегда,
Но не достиг я страдания дна…

Люди… О, люди - что вы для меня?
Боли избыток...

Тот соловей, что прятался в ветвях сливы,
Торопит песнею весны приход,
Но сколько ни поет -
Его призывы тщетны:
Весны все нет… И снег идет, идет…

Средневековая японская поэзия.
Неизвестный автор.


Течение времен неотвратимо
Меняет окружающий пейзаж…
И как бы сердце соловьем не пело -
Весна придет в назначенный ей час.

И там, где раньше сливы расцветали,
Покрытые снегами ветви ждут,
Когда сигнал придет начать цветенье,
И сердце свой изменит ритма стук.

Моя душа под снегом...

Он остался один!
А шестнадцать фашистов
из окопов строчили
и шли напролом.
Он остался один,
непокорный, ершистый,
с пулемётом, гранатой…
Но что-то плыло
перед взором, мутилось,
(и харкалось кровью),
только руки стреляли
и глаз не дремал.
Боль росла, приближалась
уже к изголовью,
надвигался как туча
коварный дурман.

Вдруг увидел, что взвод
не поддерживал больше,
но ведь кто-то стреляет,
и понял, что сам…
Только мысли мерцали,
с тоской нехорошей -
думать некогда...

проходит Все,
пройдет и Это
утихнет шумный хоровод
как много Слов было нелепых
и сломано копий, запретов
а Жизнь Цветет, а Жизнь Идет

и станет, может быть неловко
за жар и горечь прежних слов,
но было все от сердца, больно
а Жизнь Идет
Любовь Цветет

и хочется, чтоб наши дети
жили в уваженье и Любви
и плещет море, солнце светит
мы не опустились до Войны

(сегодня на Украине референдум,
решится ли на Войну Путин?)

Когда дождь, когда ночь, когда всё не с руки,
просто выключи свет, просто-напросто стань
мягкой глиной, деревом, первой любовью,
смертной тенью, скрывающей горечь и пыль.
Когда в ветхой одежде из плоти и крови,
голубыми глазами, пасущими ветер,
соберёшь ты весь пепел осенних надгробий,
сквозь надтреснутый мрамор пробьётся душа.
Утолив поздний голод водой или хлебом,
положив на весы чистый жемчуг с камнями,
тёмно-красного неба горящий светильник
преврати в тишину, в ежедневную...