Голый парк

Запах цветущих
чилийских акаций.
Радость в груди
от высоких вибраций.
Солнца восход
за горбатой горою,
что, как медведь,
пьющий воду из моря.
Горных дорог
одолев серпантины,
дивных пейзажей
откроешь картины.
Хвойный бальзам
среди пиний могучих;
воздух Гурзуфа
густой и тягучий.
Сколько трудов
устроителей парков!
На красоту
и усилий не жалко.
16.09.2012 года.

Расторопно проходят
Эти годы неспешные.
Как и прошлые вроде,
Чуточку постаревшие.

Тротуары и парки
Плиткою обновляются.
Новые иномарки
Во дворе появляются.

Молодые идут
Без следов торможения.
Взрослые отстают
От их воображения.

Старшие не доходят
До подрыва сознания.
Новый день на подходе.
Друг, давай, до свидания!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Он её обнимал неловко,
Рукам места не находил.
Говорил ей не твёрдо, а робко,
Чем её поцелуй заслужил!

Не стесняясь случайных прохожих
И назойливых голубей,
Он держал её в крепких объятиях
И, отныне, считал своей!

Жёлтый лист на плечо опустился,
Только в парке ещё тепло.
Как пленительны дерзкие речи,
Как волнительны губы её!

Я сижу на скамейке – напротив,
Всё - что вижу пишу в блокнот.
Время медленно, но проходит,
Обходя всех влюблённых в обход!

Мы разделили пополам
цвет ночи, и ночную верность,
июльский хлеб, июльский дождь,
дрожь фонарей, ожог дыханья,
прохладу стен, камин, постель,
и раскалённый добела
восток зари, где птичий шелест
с ладошки лета тянет крошки.
Мы разделили пополам
сон в дымке облачных рогож,
и пробуждения молитву,
луч рваный на гардине утра,
беспамятство остывшей плоти;
и полустанков мерный ритм
в волнах безвременья, где нимб
сухого солнца с вкусом дёгтя,
и битого стекла ранимость,
бросаются под...

Шумит у моря парк листвою,
И зачарованный стоит
Дворец, как линия прибоя
И нежно-розов его вид.

Старинной музыкою музы
Вдыхают опиум веков,
И отпирают сердца шлюзы,
Красой целуя чудаков,

Влюбленных в прелесть тишины,
Где хвойный запах разлился;
Березки в сон погружены
И безмятежно шелестят.

Аллей свето-тенистых зов,
Скульптур античных эротичность...
Как в грезе — зеркало прудов
Их размывает идентичность.

Бесплотным
золотом августа,
созрело зерно заката;
виноградной лозой,
вяжет язык тела;
между страниц воды и травы
затаилась радость,
с горем напополам.
В мягком тумане листвы,
беспечно,
тянется-реет
взгляда постель,
плывёт по ресницам ветвей
непреклонное время,
гнездятся следы погасшего ветра,
и тает, что-то ещё,
молчаливо-лунное…
Когда сбудется всё,
что прописано в толковании сновидений,
что останется нам
на замшелых порожках лета?
Только, смотреть друг другу в глаза,
и...

Я иду по рынку, и свиная морда,
Из мясного ряда смотрит на меня.
Я несу улыбку, я такой весь гордый:
Я ж «венец творенья», а она свинья.

Твой удел свинячий пищей быть моею:
Шашлыком, рулетом, салом, холодцом,
Для того вас кормят и в грязи лелеют,
Чтоб забить, разделать – и на стол потом.

И наевшись вволю блюда из свинины,
В сытом наслаждении удовлетворясь,
На меня нахлынут разные картины,
Нежных чувств, прекрасных одолеет вязь.

А свинья вещала, хитро улыбаясь:
«Я не разделяю...

Перепутали песок и снег, бомбей с сыктывкаром,
такова судьба, была пара, по кругу, прострация в
испуг, из него, просветления плуг, бред, сменял -
ясность, ума, что поделаешь, ерунда, виртуальн-
ая, блажь, а студия а. кричала, «покажь»истину,
с самого её начала, (подворотен кич, как, или по
голове кирпич), а где её взять заразу, не познали
и не приобрели, ни разу, делали, что могли и что
хотели, от этого и ноги в унтах запрели, в бомбей-
ском парке, генералы карьеров...

Прошла весна, настало лето,
и вот уж осень на носу,
потом зима... я ем котлету,
затем примусь за колбасу,
потом прикончу три сосиски,
а там пельменей наверну,
затем махну рюмашку виски,
вторую... пятую махну,
потом зевну, потом присяду,
и посмотрю на потолок,
потом пройдусь по стенке взглядом,
глядишь и кончится денёк,
ну, а за ним наступит вечер,
глядишь и ночь уж на носу,
вздремну, проснусь и утро встречу
(в десятом где-нибудь часу)
я потянусь, с дивана встану,
лениво подойду...

Париж у ног, но я не жду оваций,
Дурманит лицедейством суета.
Хватает здесь бомжей и полуграций...
Царит немая камня красота!

Октябрь не изменил твоё убранство,
Не тронул благородный, серый шарм,
Безликие в недремлющем пространстве
Все тени, не закутанные в шарф.

Я как ребенок в Люксембургском парке
Открыла мир оттенков желтизны.
Поблекла зелень в этой гамме яркой-
Виновница весенней новизны.

Туристами проторены маршруты,
Не вижу смысла их перечислять.
Века вдыхая каждую...