Голубая кровь

Кант... Гегель
Аристотель
Сложно..?
Ну тогда,

Кант острый, лезвие ножа стального
Листочки, лепесточки пестики, тычинки...
шагов летящая дорожка и ...букет!!!
Цветов воздушно собирает...
грации касаний пируэт.

Вращение... Ось земли,
зубца прикосновение...
Финал...
Аплодисменты..., бутон почти ожил, но...!
Ты слышишь...? Холст холодный умоляет! Пожалуйста!!! Кто- нибудь!
Кисти возмите и...
в многоцветие красок опустите,
Дыхание любви и теплота...
И кровь по...

Звезда падёт:
отсветится в глазах
и в косы заплетётся
голубикой.
Полёт орлана скрыт за облаками
от взгляда стрел,
и ветер лёгкий с Кури
доносит за Марийскую низину
обрывки пряжи паутинок
и дым
к двуречью Мемели и Тыльжи.
Не устоять!
Мечи тевтона встретят.
Холодная в глазах застынет ярость.
Курганы рассыпаются в песок.
Рубеж последний.
Обнажать клинки нет силы,
но в ножнах удержать не суждено.
Звезда падёт, сражённая мечами,
цветком
в двуречье Мемели и Тыльжи.
Доносит кречет...

Алый свет золотых фонарей
Наполняет нежностью слог,
Вспоминаю я о любви твоей -Грусти нет, что отмерен ей срок.
Словно капля любви, этот алый свет
Растворился в небесную гладь,
Странную, милую, как первое "нет",
Непонятную мне опять.
То покрытую синим налётом,
Точно вечности мерный ход,
С голубым туманным восходом,
Про который нам ветер поёт.
Будто там, где фонарь печальный
Проливает хрустальный свет,
Впопыхах обронили случайно
Каплю крови прошедших лет.
Может быть, это брызги...

Ах, что только не делала зависть
Убивала, сводила с ума...
Приносила девчонкам страданья
Вот послушай, быль есть одна
Ну с чего же начать?
Вот пожалуй. В класс
Вошла девчонка-новичек
Все ребята, конечно, встали
И деректор прервал урок
И молва пронсла по школе:
"Ах, девчонка, ах, ангел какой!"
И должен сказать вам
Девчонки я еще не видел такой!
Светлый волос был гладко причесан
Не сходила улыбка с лица
Голубые глаза сияли
Будто в них зарождалась весна
Полюбили все парни девчонку...

Мне больно, тяжело дышать
Я медленно и сильно задыхаюсь.
Мне не зачем здесь вам мешать
И с жизнью я уже прощаюсь.

Я перейду эту границу,
И жизнь делю на пополам.
Я в этой жизни запертая птица,
А той себе свободу дам.

Я закрываю очи голубые
И губы я кусаю в кровь.
Я забываю все дела былые
И в бес сознанье я шепчу - «любовь».

Я иду, моя поступь легка.
Счастье солнцем рисует картины -
Их несет голубая река.
Закрываю я двери в руины.

Обожжет меня лютый мороз,
Оторву липкий страх-холод с кровью.
Не поддамся удушью угроз,
И на все я отвечу любовью.

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...

Элитой возомнившие себя!
Во благо своей собственной угоде
И лишь себя над всеми возлюбя,
Вы - палачи души своей природе.
Гордыня - покоривший вас дракон,
Погубит вас же первых на помосте,
Союзников, увы, не знает он,
Лишь пленников. И в вашем псевдоросте
Его поползновения пробить
Души заблудшей Божию защиту
И сладостный нектар её испить.
Одумайтесь! Раскрыться паразиту -
Себя на растерзание отдать -
Ужаснее придумать трудно долю,
Не лучше ли в страданиях искать
Отвергнуто...

Бредёт бухарик одиноко.
Туман в сознании голубой.
Его мышление убого –
Не дружит тело с головой.

Сбылось желанье идиота –
В крови бушует алкоголь.
На сапогах засохла рвота.
От личности остался ноль.

И он идёт – бредёт шатаясь.
Не знает сам: куда, зачем,
То, падая, то поднимаясь.
Он кем-то был, а стал ничем.