Голос рабочего вола

Я раб, во мне нет больше воли!
Прикован я к несчастной этой доле.
Вокруг меня все те же Кати, Оли,
Но ни одна не причиняет столько боли,
Как девушка одна, которая покоя
Мне не дает. Живет она во мне.
И где бы ни был я. Хоть сидя, лежа, стоя
Я думаю о ней и как дурак я слеп.
С ума сошел давно. И крыша уж не та.
Ну почему средь тысяч дев нужна она одна?
Я чувствую внутри, что без нее я мертв.
Она наркотик мой, мой личный героина сорт.
Забыть? Забыть про все, что было?
Как тысячи людей...

Всё лето на балконе в клетке жили
Два попугайчика. Резвились, ели-пили,
Чирикали…. Но мы недоглядели:
Раскрылась дверца в клетке. Улетели
Две птички, улетели и пропали.
Наверно, их вороны растерзали.
Так что же лучше – клетка или воля,
Когда на воле день живёшь, не боле?

Отвяжись от меня воля злая.
Я не дам силу злобе в себе!
Пусть живёт тот подлец и не зная,
Что его смерть, могла быть во мне!

Изгоню зверя, что крови просит.
Подлеца боль, мне счастья не даст.
А за грязь, что всю жизнь в себе носит.
Ему жизнь, по заслугам воздаст.

Подл, неглуп и завистлив ужасно.
Лжёт стихом о любви неземной.
Обьяснять ему что-то напрасно,
Он всегда недоволен судьбой.

Я сдержусь — не должно быть иначе!
Хоть и трудно, но должен терпеть!
Ведь легко, руки очень...

Он ждал, чтобы пальцам вернулася сила,
И руки опять потянулись к штурвалу,
Но страшно в тиши лишь щека парусила,
Да женщина рядом беззвучно рыдала.

Глаза отвернулись от милой в парезе,
Лекарства не пьют посиневшие губы
И вечер, скрипя, прошагал на протезе,
И ночь притащилась старухой беззубой.

Врач в двери зашел, не намного их краше:
«Прощайтесь, - сказал, - Уж заказаны дроги,
Не дышит, увы, отлетел Божьей птахой.
Наверно в раю обивает пороги?!»

Крик к небу рванулся: «Прости...

Господу служил при Илии
Отрок Самуил,
При соблазнах красть обилии
Правильно служил,

Не в пример сынкам испорченным
Лишнего не брал,
Будучи уполномоченным
Мяса с жертв не крал,

Ни обманом, ни списанием
Недостач не крыл,
К хлебной должности приставленный
Крошки не сокрыл.

Слово Господа Всевышнего
В полной темноте
Редко было кем услышано
В дни смурные те.

Наркоманы лишь отпетые
Били косячки,
И видения поэтому
Сделались редки.

Дурата тогда не торкала
Тех, кто не курил...

Мне голос был. Он звал утешно.
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид".

Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не оквернился скорбный дух.

Собранье зол - его стихия.
И он, не знающий стыда,
Ведет политику незримо,
Все подавляя голоса.
И сердца стук живой и гордый
Ты не услышишь. Этот стук...
Так здесь играют механизмы.
Законы мира - стали звук!

Здесь все подвластно, объяснимо.
Здесь всё излечат, всё поймут,
Но всё живое здесь забыто -
Живое не понятно тут.
Понятны только механизмы
И затухает голос мой,
Всегда живой, всегда лучистый...
Я преклоняюсь пред тобой.

Я преклоняюсь пред Иудой,
Пред Императором страны...

Вот это точно - Божья воля
Творить над нами чудеса!
В свободе быть или в неволе
Решают, видно, небеса!

Неважно где, неважно с кем -
Ты миссию испОлнить должен!
Тебя в мир Бог привёл за тем,
Чтоб ты познал, какой он сложный!

Везде, всегда во всех местах
Посланник Бога крест свой тянет…
Пускай в словах, пускай в делах -
Творец даст сил и не оставит!

Если был бы я учёным,
я не здесь бы написал
комарам ожесточённым
панегириков хорал.

Ведь они, такое дело,
силу воли помогли
воспитать, теперь я смелый,
если комары вдали.

Гори, гори, моя Звезда !
В печали, в радости и в горе.
И не угаснет пусть свеча,
Зажженная Всевышней Волей.

Души натянута струна,
Звенит от нестерпимой боли,
И чаша выпита до дна
Сомнений, поисков, неволи.

Но ты гори моя Звезда
В печали, в радости и в горе.
И не угаснет пусть свеча,
Зажженная Всевышней Волей