Гниль

Цветёт наш папоротник редко –
Один лишь миг за целый год,
Увидишь вдруг цветущей ветку,
Знай сразу - счастье тебя ждёт.

Я сказку расскажу об этом,
Той сказке очень много лет,
Её я вспомнил как-то летом,
Хоть я не сказочник, поэт.

Жил-был Иван в одной деревне,
Был некрасив и неуклюж,
Не годен был в мужья царевне,
Не перспективный в общем муж.

Жил в покосившейся избушке,
Где помирать собралась мать,
Иван кормил, поил старушку,
Ведь в помощь некого позвать...

(2009 год. С колокольни Ростовского Кремля.)

Народов много замешалось
В стране, что величают – Русь,
И под её благим началом,
Совместно продолжали путь.

И разливалась Мать-Россия
Во всей бескрайности своей,
И придавала многим силы,
Даря на радость всем детей.

Бывали времена лихие…
Да, не один, случалось, год…
Все становились, как чужие…
На стенку стенкой шёл народ.

Царей, князей, бояр немало
Тобою было сметен'о.
Их алчность им же рыла яму
И в грязь их тыкала лицом.

А...

«Дозрели», вдруг…- Сыночки, дочки
( Под жизнь…- Из полного п---а!!! )…-
Да так, что, в глазках, не цветочки,
а ягодки…- Насчёт отца,
прикинувши, в азарт, мозгами
( Пора настала…- Замочить!!! ),
чтоб не мешался под ногами
( Ну, и не жрал чтоб!!! )…- Время – жить,
а не тужить…- О днях вчерашних
( В нюх диалектики Совка!!! )…-
Пускай, в смак шептунов домашних,
тоска мечтает ( На века!!! )…-
К зачёту присных отсебятин
( Под благо, что исчезло, вдруг!!! )…-
Короче, батя, в раж бредятин...

В гордыне, алчущей всего,
Твой ум того не понимает,
Что этим, смерть ведь для него
Свои объятья раскрывает

Сторожевые люди-псы
Бдят, чтобы тело было ц'ело.
Но страх давно навёл мосты,
Душа от страха уж истлела.

Лощёный дом, автомобиль,
Одежда, счет в лощёном банке.
Но имя той лощины – гниль,
Что душу высосет, поганка.

А тело без души умрёт,
И псы-шакалы разбегутся,
Никто с тобою не пойдёт,
И ты не сможешь оглянуться.

Напрасно думаешь, что ты
Велик, охраною закрывшись...

Проснулся мертвец, вылезает из гроба,
Он пахнет приятно, как сладкая сдоба,
Гниль приторна, будто ванильный парфюм;
Костюм надевает он, чистит до лоска
Ботинки и косточек белых полоски,
Под землю спускается снова, угрюм.

Грохочет вагон, как коробка с гвоздями,
В вагоне скелеты грохочут костями:
Скелеты людей и скелеты собак,
Скелеты в костюмах, джинсе и в толстовках,
Болтаюся кости свободно в кроссовках,
И даже нейлон на ногах не в обтяг.

Парик украшает накрашенный череп,
Белила...

Я в нём ошибся — лишь снаружи,
Был глянец, а внутрях — дерьмо.
Переживу — бывало хуже,
А тот, с дерьмом не враг, а чмо.

Чмы они хитрые — не всяких,
Враз разглядишь и поймёшь гниль.
Их сути скрыв, словечком ярким,
Они пускают в глаза пыль.

Но чмо есть чмо, сколь не скрывало б,
Под ложью суть свою оно.
Его поганое начало,
Всплывёт внаружу всё-равно.

Не так уж много их на свете,
Прогнивших сущностью своей.
Но чтобы грусть знать, хватит встретить,
Нам и одно чмо, средь людей...

На меня он зло плохого настроения,
Излил словом, а я просто промолчал.
Мне его сломать, хватило бы мгновения,
Только это не хотел я и не стал.

Их таких, сейчас на свете стало много,
А от взбучки их за мелочность и гниль.
Защищает здесь закон, карая строго,
Того кто, ударом выбил из них пыль.

Пыль и грязь, душонки мелочной, никчёмной,
В ней их пакостная суть и мерзкий нрав.
Веру в их непогрешимость им упёртость,
Создаёт, твердя что сильный всегда прав.

Но основа силы не в пустой...

Кто в глаза смотрел с восторгом,
Начал вдруг глядеть с враждой.
По другим пошёл дорогам,
К цели бытия другой.

Мою понял нехорошесть,
Стал считать меня глупцом.
Приносящим вреда горесть,
Мерзким, сутью и лицом.

Другом самым стал заклятым,
Тем, кто хуже всех врагов.
Тем, кто всё что в днях мне свято,
Растоптать, теперь готов.

Но наверное отчасти,
Прав он в том, что я глупец:
Не увидел, что гниль масти,
Скрыл под лестью слов подлец.

Кто в глаза смотрел с восторгом,
Начал...

Хоть во что ряди урода,
Хоть во что преобрази,
Его вылезет природа,
И измажет всё в грязи.

Хоть в какую оболочку,
Подлец спрячет свою суть.
Сквозь неё зла коготочки,
Норовят мир царапнуть.

Хоть в каких обёрток яркость,
Нечистоты заверни.
Мир поймёт, что это гадость,
Вонять будут в нём они.

Хоть в каких манер учтивость,
Хоть в каких слов лоск и блеск.
Спрячет лжец души фальшивость,
Он — бесчестный человек!

Выдаёт себя порода,
В ней душ суть и тел геном.
Хоть во что ряди...

Ребенок, в ком сердце Кая с рожденья,
Холод Лапландии в голосе с первого крика

И глаза олененка.
Я смотрю на тебя, на поземку движений,
Похожий на мать, на невинную Герду,
Вскормленный важенкой за три февраля до лета.
Ломается снег под копытом оленя.
Стадо уходит на север, где души, как всполохи,
В сказочных юртах ближе к земле,
Где море цвета асфальта, но сравнить его не с чем.

В этом городе спрос на лекарства от импотенции и гонореи.
Я лечусь от простуды
Чаем с малиной и...