Глупость шуток боится

Можно думать,что снова на лапу,
Есть не штатная доля навара.
В миг считают, обрадуют папу,
Сколь бабла смогут дяди отмыть.

Но ведь, хочется верить по честности,
Время шуток когда то кончается.
Сколь, еще после грома по крестятся,
Сколь, народу еще опечалится.

О какой обороне заботиться,
От каких мы угроз защищаемся?
Даже камню,иной раз, захочется,
Сможет нас,просто так, погубить...

Стою на остановке, жду автобус,
Который полчаса не приезжает.
На улице темнеет и, как бонус,
Осенний ливень очень… освежает!

Уж я и покурил – не помогает!
И отходил в ларёк «на пять минуток»…
Автобус же, зараза, и не знает
Что сорок пять минут стою, без шуток!

Прошёл тот дождь, ему на смену ветер.
Тихонько повторяю: «Я не нервный!»
Счастливые бегут куда-то дети…
И час от ожиданья вышел первый!

Душевно матюгнувшись прячу руки.
(В карманах, всё же, будет потеплее)
Закончились...

Я давно пишу в корзину,
под сукно, и просто – в стол.
Я давно ищу причину,
чтобы кто-нибудь прочёл

Папа Карло без шарманки,
вопиющий в пустоту -
я закатываю в банки
глубину и высоту.

У меня давно зависли
эти банки всех мастей –

консервированных мыслей,
маринованных страстей,
стихотворных концентратов,
настроений купажи,
чьей-то правды без нитратов,
и засахаренной лжи,
пачки прожитых рассветов,
и мотки былых дорог,
и вопросы без ответов,
заготовленные...

Лиловое пламя в глазах
Индиговые у нее волосы
Абракадабра в словах
А вообще-то смотрится здорово

Неудержимость у нее в руках
Разбежаться ей хочется – вылететь
Девушка вышла из сна
И найти себя не может
И высказать

Нет, с ней нельзя кое- как
Здесь, ребята без шуток
Я позову ее в небеса
И спрыгнем с ней
Без парашюта

Земля примагнитит плоть
Небеса примагнитят Дух
Лиловое пламя в лицо
Индиговый выйдет звук

Ты всё также хороша
И улыбка и душа
Вдохновением наполняешь
Раз за разом окрыляешь


Совсем недавняя разлука
Приложила руку скука
ненавистен стал покой
если б знала что со мной

Казалось было не до шуток
На бумаге придумана любовь
И как ни вглядываюсь меж строчек
Разглядеть тебя не смог

И всё чаще,вместо яви
Жуткий снится сон
Я среди крестов,могилок
У плиты Надежды надломлен край
Окунулся на прощание в рай
Ты погоди,постой не исчезай

Когда мне будет нечего сказать,
Мне эту жизнь извне прервёт Создатель,
Податель благ и Преобразователь,
Чьих свойств вовек перу не описать.

И я хотел бы только одного,
Чтоб Ты, мой Бог, простил того калеку,
Которого, состраждуя в нём веку,
Ты пОднял до поэта Твоего.

Мне не до шуток и не до шутов,
Каков мой срок до Вечности – не знаю.
И я смиренно длани простираю
К Тому, Кто сердца боль принять готов.

Я слишком мерзок, чтоб претендовать
На райские блаженные селенья.
Не...

Ой, Мороз, Мороз, не морозь меня!
Сердце дай согреть искоркой огня…
Ой, Мороз, Мороз, снегом не мети,
По сугробам мне к счастью трудно йти.

Белый цвет рассыпь по земле кругом,
Заискрился чтоб солнечным лучем.
В ночь под Новый год сяду у окна,
Буду тихо ждать до утра без сна.

Принеси ты всем радости, добра,
Шуток,бодрости, ласки и тепла,
А на счастье дай что-нибудь и мне,
Тихо положи на моём окне…

29.12.2013 г.

Не вальс, мазурка, иль на худой, конец гопак,
присядка, хоровод, ошибся ты, свидетель пус-
тоты и понял, всё не то, что надо, безопасен,
невреден, аккуратен, чист, ну этот, как его? эээ
артист, кто без греха? иль без вины?............
гемоглобина нет? распался? растворился? вы-
шел срок? истлел? утёк? желтухой, анемией,о
поясан? иные здесь у цели, пень тот ясен, яс-
ень, куст, как ненадёжен, как к слову ты, уви-
девший не то, эритроциты поменял на джин,
мелатонин на меланин, а...

Увы, пока не изменить, и от стыда(?) ли рожа рдела,
или от хмеля загорела, и радость горем не давилась,
собою мерзость вся упилась... напилась яду ты и
рада, что смотришь новости из ада, где твой арх-
ангел с наглой мордой пытал чертей собою гордый.
А жизнелюб пускал всё уток из прибауток лжи и
шуток, мудрец и жрец телеэкрана, любитель сыра
и капкана. Всё вопрошал- что вам дороже? Петля
на шее или вожжи... они под хвост ему попали, и
видно что-то натирали, стенанья смешивал с моль...

О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют!

От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.

Но старость - это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.

Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.

1932