Глубокий

Медь оплавилась. Брильянты потускнели.
Диадемы потеряли блеск.
Люди – хуже. Благородней звери.
Тигры мне мурлыкали,
кипени
мне кидали тёмных веток треск.

У людей убийства – от корысти,
от желанья завладеть чужим.
Звери – лучше,
их яснее мысли,
пусть им солнце светит, светят выси,
пусть ложится им под лапы дым.

У глухого места, где – коряги,
там Иртыш уходит в поворот,
средь волков живал я,
доходягой,
и кормился я берёзовою брагой,
волки мне заглядывали в грот.

Я не брал...

Не нужно мне судьбу свою вручать,
Я не Бог, и я не знаю жизни...
На меня не надо полагаться-я умею подставлять,
Фальшиво улыбаться и кидать капризы...

Я тебе уже не по зубам...
И на меня не скалься - слишком рано
Ты кинул сердце к моим ногам...
Я нанесу лишь глубокие раны.

Я-ведьма, а не ангел во плоти.
Но ты зачем-то думаешь иначе...
Меня понять-не поле перейти...
Довольно обо мне, о, бедненький влюблённый мальчик!...

Мне жаль тебя, ведь ты- предмет охоты...
В ловушку...

Стрелки судьбы упёрлись в тупик.
И время вдруг застыло.
И ты не слышишь нудных"тик".
И кажется всё милым.
И вот ты смотришь на людей,
Как на лице улыбки застывают.
И крикнуть хочется быстрей:
"-Ура!У всех глаза сияют!"
И лишь потом в глубокой тьме,
В ночи застывшей колыбели,
Поймёшь вокруг тебя лишь плачут все,
Ведь жить, мечтать они хотели.
И что-то щелкнет в голове,
И время дальше побежит.
В тот миг покажется тебе,
Что горе всё давно уж спит.
И спать уж будет...

Желания разные приходят порой.
А жить - хорошо! Зачем Бога гневить?
Однако мечты всё зовут за собой.
Надо нам в сказку дверь отворить.

На крыльях любви от земли оторваться,
И в небо к счастью вдвоём улететь,
И насладиться цветов ароматом,
Как ангелам, сверху на жизнь посмотреть.

Отведать плодов из запретного сада
И жажду нектаром Богов утолить,
В глубоких морях утопить грусть-досаду
И чувств чистоту в сердцах сохранить.

Не думал, что жить буду только тобой,
И ничего поделать не могу с собой,
Ты поселилась в сердце глубоко моем,
Оно в груди теперь бьется с трудом.

Я без тебя уже покой не нахожу,
В вине игристом забытье свое ищу,
Чтоб хоть минуту мне не думать о тебе
И успокоиться хоть на мгновение душе.

Я сверх чего-то от тебя ведь не прошу,
Видеться порой и голос слышать твой хочу,
В разлуке счастья нет мне на земле,
А для него нужна лишь только ты мне.

синие птицы в маленьком скверике
Греции, Бирме или в Америке
песни поют у глубокого ерика
не растеряюсь момент улучу
и одну точно за хвост ухвачу

Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.

Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мёртвым хоть на миг — неосторожно.

Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.

Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба...

Дышать глубоко.
Необходимость себя
Простить... жить дальше

То ветерок подул: спокойное светило
Все то, что мне так дорого и мило
Ушло все безвозвратно прочь
Глубокая сошла на небе ночь.
Все то, что мне так дорого и мило
Ничто, ничто не может мне помочь.

И снова вижу я озерну гладь воды,
И снова вновь видятся пруды
И мрамором очерчен сей дворец
Его ли не касался вновь резец.

Природа! Я тобою упоен
Твоей красотой я утолен
И видятся, и слышатся впервые
Поля мне милые, и мне родные.

Один мой друг женился в тридцать лет
на девушке восемнадцатилетней.
Пошли осуды, пересуды, сплетни:
и что он в ней нашёл, и ничего в ней нет.
На взгляд чужой, придирчивый и строгий,
она и впрямь была нехороша,
какой-то длиннорукий, длинноногий
утёнок гадкий, робкая душа.
Что он, мой друг, в ней для себя открыл,
за что её среди других заметил,
никто не знал.
Но он её любил.
Нет таинства таинственней на свете.
Зачем? За что? Поди определи.
Людской удел в любви...