Глубокий лоб

Не знаю, не верю, молитв не читаю, страдаю, в
себе весь, защиты всё нет, и бес, карапет, уж
догнал и вселился, и радости нет, не напился и
счастья бадья проскочила, на крест, чья рука?
рот зашила, и ила тарелка на завтрак, и соус из
падали вслед, нажми на педали, совет; или про-
сьба, рука, словно гвозди пронзили, тату кто на-
бил мне на лоб? знать дьявола козни, вперёд,
по квадрату, по кубу и пламени вдруг языки,
оближут, всё тело, горело, души не спасти...
пепла кучка, кремация...

Ткань ветра поднимала над землёй упавшие за-
сохшие (пожелтевшие-покрасневшие) листья,
пыль и различный мусор, а ты благотворил, бла-
говолил бедным? давал взаймы господу? оду
пел или читал рэпа рэп, инверсий и аллюзий ст-
еп, постукивал, фалангами, костяшками паль-
цев рук, по крышке стола, (гроба), (лук ел, сыр-
ым или вареным, жаренным), (лоба)? а ступня-
ми отбивал трели, по паркету из ели (двуколкой),
сосной был ты или ёлкой? великий лошадник,
водил коней в садик или в поле...

1
В одной какой- то деревушке,
Вот я названье не узнал;
Там на краю в одной избушке,
Лежал горбатый умирал. ,

И вспоминал каким родился,
Не знал ещё, что его ждёт,
Да лучше бы змеёй явился,
Коль если б знал всё наперёд.

«Ах, детство милое родное»,-
Увы, не мог он так сказать,
А как ведь выдержать такое
Когда не можешь ровно встать.

И знают люди - ноша тягость,
Но вот когда своя – увы.
И кто придумал эту гадость;
Но все по своему правы.

Какая горечь...

Ели елей, а глядели, жили не по вере, живыми
лезли к богу, как медведь на зиму в свою берл-
огу, шатун, не нашёл покой, не спалось бедола-
ге, несмотря ни на что, жизнь прошла в овраге.
Рисуем в своём воображении свою веру, лжём
сами себе, (обмана обман), (караван мыслей, за-
висли), крестим лоб, наизусть повторяем молит-
вы, а сами как бритвы, возомнили, под ноги не
смотрим, каждый горазд, как дрозд, только св-
оё гнездо, ближних, не любим, зародыши абор-
тируем, (делаем вид, что...

Панцири хрупки,
Тонки двери.
Изостри клыки,
Ярость зверя!

Изничтожи в прах
Недоверье.
Пусть хотя б чрез страх,
Да поверят.

Временщик-порок
На правленьи
Не того обрёк
На забвенье.

Истину Творца
Не урезать.
Я вам не овца,
Чтобы резать.

Лучше пулю в лоб,
Чтоб не сдаться.
Я вам не холоп –
Пресмыкаться.

Лучше кости грызть
Под забором,
Но не стать ни в жисть
Мерзким вором!

Не указ мне плоть.
Будь что будет.
На суде Господь
Всех разсудит.

Октябрьским солнцем дорога светла,
Смотрю из авто на тебя,дорогая.
Какая красивая ты у меня,
В осенних расцветках красиво шагая.

По радио трепет любовных измен,
Про черные тучи, красивые ножки.
А я вспоминаю великий момент,
Как встретились в осень на узкой дорожке.

Как дверь распахнулась навстречу судьбе,
Почти дтп, мы за руки схватились.
Я склонен считать,было послано мне,
Так в лоб,недвусмысленно ты появилась.

И словно по записи был монолог,
Про дивную прелесть в красивом...

Не так давно, лет сто тому назад,
Благочестивый, молодой священник
Служить был Богу и России рад,
Был смелым, честным и чуждался лени;
С амвона правдой зажигал сердца,
Но, в то же время, зная чувство меры,
В разоблачениях не шел он до конца,
Считая главным торжество любви и веры.
Начальством он замечен был давно:
Его считали умным, безусловно,
Талантливым и даровитым, но,
Уж очень ярким было его слово.
Начальственная мысль была проста:
Пусть порадеет Богу и России
В забытых Богом и...

Я запрещаю Солнцу садиться
Нет времени!
Стоп!
Бог к нам
Спешит на своей колеснице

В лоб
Тем, кто не понял
Все мы бредем
На окоём
Не только померяться

Делаем важное дело
Выразит кто?
Коль на душе
Насвистело

Только сам!

Тянется жизнь, как червяк по асфальту
Нет направления и ничего нам не жалко
Мне недавно старики в лоб сказали
Что у нас у балбесов нет идеалов
А что вы хотели, какие морали
Вы нам теплоты и любви недодали
Мы выросли, словно нас и не ждали
Мы молоды вроде, но очень устали
Как пробудить, разогреть в жилах кровь
Как возродить в душе слово Любовь?
« Открыты дороги и ждет давно Храм!»
Сказал отрокам строго святой Николай

В стеклянных шариках на веточке
живут
немые человечки, ввергнутые
в труд.
По трубочкам стекает сладкий к ним
сироп;
к сети подключен рассверлённый
лоб.

Как в виноградинках по группам
созревают,
происходящее вокруг себя
не понимают,
но заняты усердно неким
делом,
за что им платят сахарочком
белым.

Плантация гомункулов отлилась
в пирамиду,
где на вершине мозг сиял,
подобный книге,
цвели в которой окончательные
строки,
впитавшие того народца
биотоки.

И капал...