Главный

СТАЛИН (1924-1953)

Дошли до Океана,
создали СССР,
народ сражался рьяно,
наслушавшись химер,

доверился чубрекам
и прогорел дотла:
мела по всем сусекам
чекистская метла,

всё врали: жить свободно!
работать не за страх! -
их проклял всенародно
Святейший Патриарх,

отдать, что сердцу близко,
что добыто в страду?
Кому? Максималисту?
Убийце и скоту?

Восстал Тамбов с Поволжьем,
Сибирь, Балтийский флот,
не утихал от дрожи
чекистский пулемет,

хоть разыгрались страсти,
но...

Борьба за власть, за чин и сан, не за любви глоток сраженье,
Смеётся Ги дэ Мопассан над этим бренным мельтешеньем.
Он женщин признавал лишь культ, пленяя высшим пилотажем,
И друг его Эдмон Гонкур был в променадах верным пажем.
Казалось, вдруг свихнулись все, доходы сделав высшей мерой,
А он в именьи Круассе учился страсти у Флобера.
Слегка поблёскивал бульвар от фонарей, кафе-шантанов,
Он обретал свой мощный дар с красоткой, встреченной нежданно!
И этим чарам пел свой гимн, приняв...

Хрущов (1953-1964)

Взошёл на трон Никита,
ещё одна беда,
чего там не пропито,
давай, тащи сюда!

Хотели мы порядка,
нажили вахлака,
у Сталина вприсядку
плясал он гопака,

обнёс нас караваем,
в Канаде хлеб скупал,
поссорил нас с Китаем
и Церковь поприжал,

на наши уси-пуси
обиделся Китай,
но стали хинди-руси
пхай-пхай, пхай пхай, пхай пхай!

хоть запускал он в небо
космических послов,
оставил нас без хлеба
и даже без штанов,

но всё же, для России
сумел он послужить...

В городе темно,
В городе огни света не дают.
Ветер в проводах
Главный музыкант о тоске поет.
По утрам туман,
В полдень смог и дым, мерзко целый день.
В городе тоска,
В городе народ прославляет лень.
Время вышло вон,
Белый караван небо пересек.
Время хоронить
Годы собрались. Старость да песок.
Колокол звонит.
Арлекин не спит, он готовит речь.
Ночи напролет при свечах строчит, чтоб под утро сжечь.
В городе темно.
Люди мирно спят в комнатах своих.
Ветер виртуоз
Бросил провода...

Ты немного помысли иначе,
Ты иначе другого представь,
Видишь, женщина старая плачет,
Видишь, нищий идет… и не жаль…
Посмотри, вон ребенок смеется,
Там - собака рванула в кусты…
Видишь, умерший, сердце не бьется,
Ну, а там… - там дерутся бомжи…
Тот - известный поэт, тот - учитель,
Ну, а этой - сидеть и сидеть…
Музыкант, алкоголик, правитель,
Мудрый, глупый, нелепая смерть…
Знаешь ли, эти судьбы есть в каждом,
Сотни судеб в одной лишь душе,
И из глаз смотрим в мир не однажды -
Всяк...

Все умерло... умерли все!..
А я... почему то не умер...
Гуляю босой по росе,
В наушниках вовсе не бумер.

По радио - стоны и плач.
По телику - грустное слово.
В наморднике главный ветврач
Спасает от гриппа свиного.

Он сам - пионерам пример.
Вокруг поросячие лица.
Остались лишь я и Гомер.
Я просто успел закалиться...

«Соблюдай постановленья строго,
Выполняй законы, Израиль,
И откроется тебе дорога
В дивный край, завещанный от Бога...» -
Говорил так Иезекииль.

Тот отец левитского закона
В своей Книге всех предупреждал -
«Надо выполнять беспрекословно
Наставления отцов духовных,
Чтоб не есть потом навоз и кал».

(Очень яркий автор, безусловно,
Иезекииль - прекрасный стиль,
Образностью просто нашпигован,
И не одного меня такого
Языком своим он обольстил.

Яша Свердлов, Троцкий и Урицкий...

Мариам жила в нирване,
Моисеева сестра,
Всё играла на тимпане,
Песню пела до утра:

«Пойте, пойте Иегове,
Высока его рука…»
Но сыграл в ней женский гонор –
Моисея упрекать

Стала вместе с Аароном,
Ладно б тихо, а то в крик:
Дескать, не в ладах с законом,
Не в своём уме старик,

Взял женой эфиоплянку...
Мариам аж извелась,
Не взлюбила негритянку,
Чем-то ей та не пришлась.

В голос выла как кликуша
(Видно, было что делить).
Уши вяли её слушать...
Нет, чтоб брата обелить...

Двадцать лет священник Самуил
Был Судьёй в левитском аппарате и
Верой, правдой свой народ судил,
Закреплял зачатки теократии.

Победить заклятых их врагов,
Гнать Филистимлян создал движение,
Свергнуть призывал чужих богов,
Со Своим улучшил отношения.

Прочь изгнал Ваалов и Астарт,
В руки полностью бразды правления
Взял пророк и чёрт ему не брат
В деле Саваофа прославления.

Всех призвал Израильтян придти
Он в Массифу в полной амуниции,
Под полой обрезы принести.
«Буду – всем...

Уж годы по стерне галопом мчатся,
А всё равно мечтается тайком,
Что счастье, гость случайный и нечастый,
Не обойдёт заброшенный мой дом.

Та женщина, которую приметил
На ярмарке тщеславья в полцены,
Мне на любовь взаимностью ответит
И посетит мои цветные сны.

Я о тебя подумал, дорогая,
Прости, что вспоминаю на бегу,
Но от тебя так часто убегая,
Я о тебе не думать не могу.

Не весть в кого тобою возведённый
Я пред тобою голый, но король.
А ты вся в гриме Верою Холодной
Играешь...