Гламуром не замечен тоже

Ты улыбаешься красиво.
Люблю твои простые сказки.
Но как наивно я просила
О том, чтоб снять и сжечь все маски.

Ты не умел. Ты улыбался.
Ты строил глазки и шутил.
Но боже, как ты ошибался,
Когда сказал, что полюбил.

Таких, как ты - безмерно много:
Надели маски, и живут.
Со всеми ходят по дорогам,
Со всеми орбиты жуют.

Но я просила, умоляла.
Тебя хотела разгадать.
Какая глупая, не знала,
Что можно жизнь вот так сломать.

И я секрет твой разгадала,
Нашла я ключик от замка...

Мама дочь ругает строго за ночное возвращенье
Дочь разделась у порога от обиды и смущенья
А слова летят такие что пощечин тяжелее
Оскорбительные злые хуже яростных сплетне
Друг за другом мчат в вдогонку жгут пронзают как свинец
Ну за что клянут девчонку в чем же дело наконец
Разве страшно опозданье если в звоне весенних струн
Было первое свиданье первый в жизни поцелуй
Если счастье не из книжки если нынче где то там
Бродит он ее мальчишка, улыбаясь звездам вспышкам,
Окнам...

Колода карт, истрепанная жизнью,

здесь красный цвет и черный, тоже, есть.

Идут в ней чередой, игра и чья-то весть.

То выпадет одно, а то - другое,

под быстрою и ловкою рукою,

намек на что-то и совет...

В нем трюк , а может быть, ответ.

Их тайный смысл, не понят до конца,

и не одобрен, под знамением Творца...

И все же, вновь и вновь, рука,

их теребит, забыв про страх,

и снова ждет, наказ издалека...

Осени яркой сияние
В душу ко мне пришло.
Запах ее, обаяние,
Обманчивое тепло.

Багряной листвы артерии,
Алеют среди желтизны,
И шарм разноцветной материи,
И сотканные ковры.

И магия в чем-то великая,
Шуршащая томная даль,
Прохладу к себе прикликала, и,
Дождь пригласила на чай,

Что ей сидеть в одиночестве,
И шить, неустанно ковры,
Ведь осени тоже хочется,
Внимания к себе и любви.

Я устал, и война затянулась
Мне б укрыться в окопах Любви
Твое сердце еще не проснулось
А в моем догорают огни
Я сбежать с поля боя не смею
В тоже время я мира хочу
И принять пораженье сумею -
В тихом храме поставлю свечу.

Рождаясь, к жизни быстротечной,

летят на пламя, мотыльки.

Их век короткий и безпечный,

и счет ему - недели... дни...

Они спешат погреться в Свете,

бездумно, глупо, торопясь,

и не нуждаются в совете,

не слышат просто... Все кичась,

хотя бы тем, что рядом с жаром,

а значит - тоже велики.

И...через миг.... горят пожаром

их крылья... горе-мотыльки...

Тихонько осень подступила,

неся прохладу и дожди.

Прозрачно-легкие одежды,

теперь, конечно, не нужны.

Не пригодятся, еще долго,

во время влаги и ветров...

Идет пора совсем другая,

зонтов и теплых свитеров.

Бежит в руках лихая нитка,

мелькают спицы, торопясь,

и ткет узор... А в нем улыбка,

в цветах купается, смеясь.

И в узелках играет песня,

веселый, ласковый мотив.

В нем , солнца свет, плоды и травы,

в нем красок, яркий перелив.

В нем , море плещет...

Мир слезами умывается:
у Мужчины между ног,
к сожалению, болтается
Санта-Клауса мешок.
В том мешке гирлянды красные
в изобилии лежат.
Их названия ужасные
как проклятия звучат:
«мордобой» и «поножовщина»,
«с алкоголем баловство»,
«женский плач» и «безотцовщина»,
«безрассудство», «воровство».
И звезда в мешке валяется
(тоже красная она)
и при этом называется
жутким именем «война».
Санта-Клаус там из пластика
влез на пластиковый трон.
Колпачок его со свастикой,
а зовут...

Летнюю тайну хочу распознать,
Летнюю ночь на исходе поймать,
Звездную грусть, потухающий свет,
Солнца лучи повстречать на заре.

Розовым пледом укроет она
Город, где серость, коробки – дома,
Лучиком ясным осветит двора,
Мир, над которым плывет темнота

Тихо услышать шелест листвы,
Зелень, покрытую каплей росы,
Миг, что уходит от нас навсегда,
Золота неба, нежного сна.

Глаз ворожит голубая луна,
Ночь сторожащую, лишь до утра,
Звезды немые помощники ей
Тоже погаснут, дав волю...

Длинная очередь в Ад.
Грешные души стоят,
Взглядами на пепелище
Ангелов светлых ищут,
Но искупить грехи
Можно, пройдя круги
Ада в кромешной мгле,
Лежа в сырой земле.
В шоке нечистые: каждый год
Очередь к ним растет.
Место одно осталось.
Кому же оно досталось?
Строят рогатые грешников в ряд -
Смотрят, кто в чем виноват:
Высокомерен, силен, плечист -
На руку он не чист.
Скрытен и хладнокровен -
Киллером был в Ростове.
Волос сожжен до предела,
Рот кроваво-крашеный -
Она теперь...