Фонарь скрипит

Ранним утром город во власти сна.
Только снег под ногами скрипит.
В тёмно-сером небе луна
жёлтым шаром огромным висит.

Шум конвейера, серый рассвет,
серые тучи за окнами - в ряд.
Режет глаза электрический свет
восемь часов подряд.

Завтра станет круглей луна,
лёд растопят солнца лучи...
Скоро в город придёт весна,
птичьим гомоном зазвучит.

Замёрзли ноги — не беда,
Ведь это значит я живой.
И не беда что холода,
Всегда ведь холодно зимой.

Подмёрзла улица — блестит,
Нам гололёдом угрожает.
А ветер ставнями стучит,
Нас прогуляться приглашает.

Зима прекрасна, но сурова,
Опять снег белый повалил.
Холодный ветер дует снова,
Он нам позёмку подарил.

Она, как змейка извиваясь,
Бежит за нами вдоль дороги.
Скрипят столбы на нас ругаясь,
И я ругнусь — замёрзли ноги!

Люблю прогулки я зимой,
Но свои ноги больше всё-же...

Трава торчит засохшая сквозь снег,
Она суха и жизнь её почти прошла.
Пройдя, её затопчет человек,
И не заметит, что она ещё жива.

Завоет ветер, словно отпевая.
Ему скажу я: -,,Друг мой не спеши!»
Я не успел ещё дойти до края,
Дойти до края, жизни и души.

Концерт на улице: танцует лихо буря,
Снежинки в вальсе ветер закружил.
Мороз узоры на окне рисует,
Следы людей, собою снег закрыл.

А во дворе скрипит в тоске береза,
Ей ветку буйный ветер обломил.
И на стволе застывший сок...

Я беременна твоими завихреньями,
вглубь заносами, призывными сопеньями.
Я устала спать с твоими сновиденьями,
необузданными порно-нетвореньями.

Пусть забыла отстирать твои свидания,
поцелуи бурных встреч и расставания,
не отмыла скрип шагов без направления,
запихала в шкаф судьбы все невезения,

забираю я себя из этой плоскости
и пинаю чемодан твоей неловкости.
Без претензий и немыслимого бдения
убегаю в полосатость промедления.
© Copyright: Маргарита Бахарева, 2010

Ни оскорбленным, ни униженным
он, говоря по правде, не был.
Но он старался быть услышанным
и раздражал людей, как мебель,
начавшая скрипеть от старости
и отвлекавшая все чаще.
А кто не сменит этот «старый стиль»
на ничего не говорящий ?

Стулья выстроились в ряд,
Не скрипят и не стучат,
Не сидят, не молчат,
Не о чем не кричат…
А молчали и кричали
И ногами так стучали
Что пищали и скрипели
Половицы, как хотели…

И сказал стул стулу: « Брат!
Мы одни. Ты рад? Я рад.
Я к тебе придвинусь ближе,
Нам так будет похрабрей.
Слышишь, ветер окна лижет?
Слышишь, дождь стучит по крыше?»

- «Придвигайся поскорей!»

Я наклею обои на стену
С вензелями старинных руин.
Пусть изящные замки – на смену
Скуке лиц и согбенности спин.
Под скорлупкою блочно-панельной
Будет скрыт романтический вид,
Будут песни нам петь менестрели
(Ничего, что кассета скрипит),
Буду мужа встречать реверансом
С поцелуем на тающем рту –
Королевство семейного счастья
Средь кварталов, погрязших в быту

Ощетинясь, столбы, словно копья,
Город в небо вонзает. На грязь
Улиц суетных белые хлопья
Опускаются, тихо кружась.

Заискрились дома, тротуары
Под ногами скрипят чистотой,
Бродят в скверах влюбленные пары -
Суматоху сменяет покой.

Я смотрю сквозь заснеженный город,
Мимо крыш и потоков машин,
На огонь, что так трепетно дорог,
Мягко льющийся с горних вершин.

Утром, скрипнув дверью грозно,
Прикатил дядя Иван,
Осмотрев избу серьёзно,
Лоб наморщил. Вижу пьян.

Мы живём в деревне летом:
Бабка с дедом, я и кот.
Дед ругается с соседом.
Редко кто в наш дом зайдёт.

А сегодня на пороге
Дядька Ванька, высший класс.
Выпил водочки с дороги
И уставился на нас.

Я ел борщ. Он хвать тарелку,
И борщом моим запил.
Я орать, схватил бутылку.
Чуть не выпил, ну дебил.

«На кого ты гладкий* чадо**, -
На меня наехал он. -
Замолчи, орать не надо,
А...

Увидят глазами, услышат ушами,
А души в потёмках — а души в ночи.
Не смогут согреть, те что мёрзнут здесь сами.
Не слышат глухие — кричи, не кричи.

Скрипит на ветру знак дорожный, железный.
Он мне говорит, что обгон запрещён.
А тот, впереди, не спешит — осторожный!
И вынужден я, ехать также как он.

Не зря стоит знак здесь, поставлен он верно.
Тот кто его ставил, не глупый был он.
Ах знать бы ещё, отчего мне так скверно,
Когда в жизни мне запрещают обгон!

Дорога, дорога — всю...