Философская

Недоуменье женщин, понятно и... прискорбно…
Вот гусеница, вечно всё гложет без разбора…
Ей, от еды, ни дать ни взять --
Крылатой бабочкой порхать!

Мудра природа, только вот,
Всё у людей – наоборот!

Путь долгий, что пришёл к концу, уж, благо, завершён…
С тем обратился к мудрецу, кто к старцу долго шёл.

«Одну лишь истину узнать у мудреца,
Что мучает вопросом без конца —
Проделан путь, дабы найти ответ.
Хочу услышать я в твоём ответе —
Чего же отвратительнее нет,
На этом, нашем, не безгрешном, свете?»

Из уст само вдруг полилось невольно,
Уверено и… далеко не робко,
Едва услышал на вопрос паломник,
Нежданное от старца, кратко «Кто ты?» --

«Дорон я… знаменитый...

Защемит в груди
Среди луж и лаж
Хочется любви
А вверху этаж

Отожми зажим
Пробежи этаж
Если ты любим
То любовь отдашь

То в любви сгоришь
Крыша - не этаж
Ты уже летишь
Небо!
Этот наш!

с ума сойти
нужна не сила,
с ума сойти
нужна лишь смелость
нужно чтоб очень захотелось
свою Душу вознести
с ума сойти
не так уж сложно
не ерничать как все,
не думать сложно
не быть как все
себя любить
поверь мне
не так уж сложно
с ума сойти
своей дорогою идти

Сотряс дом Гром
Бабах! Бом! Бах
А после
Оглушительная тишина наступила
И исчез из души страх
- Ура! Закричал мальчишка
Наша – победила!
Удивительно близкий гром
Что-то в нас разрушил
Что-то отпустило
И опять смеется мальчишка
Ура! Наша победила
Видно пробудилась в нем
Какая-то древняя сила

Я снизу с удовольствием смотрел
На звёзды, их мерцающий соблазн,
На эти кончики безумно ярких стрел
Пока единственный не закрывался глаз.

Да, я, циклоп подземных лабиринтов
Из шахты, как в подзорную трубу,
Гляжу на эту прелесть звёздных гиацинтов
И забываю про тяжёлую судьбу.

Уже я изучил здесь каждый грот,
Где только вертикальный космовход
Ведёт к душевно-вдохновенному оргазму.
Ко мне спуститесь, вам всё сразу станет ясно.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013 - 2014

Раз воронёнок у навоза,
Телегу взглядом проводив,
Спросил у ворона серьёзно,
(Доселе был он молчалив)

«Чего же не хватает людям?
С утра в трудах, всё для еды.
Навоз клевать они не будут,
А поискать, как я и ты,
Готового, чего такого,
Желания, как видно, нет.
Ведь проще жить на всём готовом.
Так и живём мы триста лет!»

Хоть глуп и мал сыночек ростом,
Один ответ был на вопрос --
«Жить по-людски -- всегда не просто!…
Молчи, сынок, и… клюй навоз!»

Шемящее ощущения мертвого забвения,
Прервало на время свой полет,
И смотрит в безжизненные глаза вечности,
Подкрепляющий сердце бессмертный взлет.

Вселется в душу легкокрылые поцелуи,
На вдруг ставшее возможным счастье,
И покорятся земные невидимые струи,
Очищенные от нетерпеливых ненастий.

Но солнце слепит мои усталые глаза,
Обрамляя пышные зеленые кроны,
Судорга восторга сжимает горло,
А в глазах неудержимо капают слезы.

Я неподвижно сижу, ведя счет времени,
Прислушиваясь к его бесшумному полету,
Лишь биение сердца покинутого дома,
Будоражит душу рвущуюся на свободу.

В окно мне виден кусочек яркой синевы,
На нем облако, как вздутый ветром парус,
Отчаливает в неведомо далекие страны,
Зовя за собою в бездонно синий ярус.

Где проворные ласточки пересекают луч солнца,
Напоминая солнечный образ детства,
Где ласково машут ветви старой березы,
Прорезая полумрак грядущего наследства.

Обезьяна качается
На высокой ветке
Счастливая, как ребенок

Обезьяна качается счастливая
А люди внизу стоят
Открыв неприлично рты

Люди стоят, открыв рты
Смотрят на обезьяну
Любуются и завидуют

Люди хорошо умеют
Завидовать счастью
А быть счастливыми - стесняются