Её яркостью

Я беззаботным стану,
А значит всем довольным.
Когда смерть дух в нирвану,
Отправит, сделав вольным.

Болезнь и скорби тела,
Оставив дню земному.
Душой за грань Предела,
Нырну я в смерти омут.

В печали звёзд упавших,
Шагну из тела клетки.
Там нет чужих и наших,
И мира чёрной метки.

Прах к праху и душ яркость,
Плоть не спасёт от тлена.
И тел, с годами, старость,
Наступит непременно.

Жизнь в Вечности лишь точкой,
В нас ставшею Вселенной.
И дни в ней лишь отсрочкой,
От...

Растерянность, сомнение, неверие,
Став целым, нежелание жить дАло.
Неосязаема, чувств тонкая материя,
Но осязаемо, их боли острой жало.

Зашоренность, инертность, безответственность,
Уменьшат, ограничив интеллект.
Их следствием, рассудка лень и ветреность,
Нам в глупость действий, выпишут билет.

Снобизм, зазнайство, чванство и надменность,
Себя в себе, поставят выше всех.
И лишь свою, для мира видя ценность,
Впадает сноб, в гордыни смертный грех.

Уныние, тоска и безысходность...

Когда один из нас уйдёт,
Другой напьётся в слезе соли.
И ничего уж не спасёт,
В нём сердце от свирепой боли.

Когда один из нас уйдёт,
Оставшемуся, будет хуже.
Тоска вселенская сожмёт,
Его израненную душу.

Когда один из нас уйдёт,
В другом исчезнет красок яркость.
Померкнет неба над ним свод,
И он забудет жизни радость.

Когда один из нас уйдёт,
Другого весом жизнь раздавит.
И круг обыденных забот,
Ему спасательным не станет.

Когда один из нас уйдёт,
В другом, при жизни...

Снова дарит печали,
Время тягостных дней.
Они грустью сковали,
Радость жизни моей.

Снова груз неурядиц,
Раздавить норовит.
И мир яркости глянец,
Потерял и грустит.

Снова смена сезона,
И зимы дни настали.
И метель взвыла грозно,
В мир добавив печали.

Снова кто-то не слышит,
Или слышит что хочет.
И желая стать выше,
Ищет славу и почесть.

Снова я среди многих,
Пью печаль трудных дней.
Снова в зимней дороге,
Пути время длинней...
Марковцев Ю.

Розовый вечер, зимний закат…

Воздух – вечной жизни свежесть,

И в душе сто сорок бесенят

Снова рушат безмятежность.



Лестница крыльца в снегу - снегах,

Женщина на ней, как роза!

Кажется, что близко, в двух шагах

Чья-нибудь мечта здесь грёза.



Шляпка в паре с накидкой-пальто,

Рыжие кудри - причёска,

В платье до пола цвета бордо

Женщина в яркости броской!



Дивный взгляд и румянец в лице,

Лёгкой походкой ступая…

Нет, не сидится в доме-дворце...

Лёд печали в тепло радости,
Мир зачем-то добавлял.
И лишая красок яркости,
Солнце тучей закрывал.

Мир найдёт обоснование,
И хуле и похвале.
Настигает воздаяние,
Всех за жизнь их на Земле.

Фактом жизни все виновны,
В теле жаждет плоть утех.
А все принципы условны,
И у всех, свой взгляд на грех.

Свой лишь вид и тип морали,
Верен людям наций всех.
В том оценка их реалий,
Неудача и успех.

Всё давно уже смешалось,
В грехе святость, свет во тьме.
И рисуют свою данность,
Люди...

В мире лето, в душе осень,
Непогода и ветра.
В летний зной меня морозит,
Стужей кажется жара.

Сердцу грустно, телу зябко,
Все не те и всё не так.
В мыслях рванных нет порядка,
В уме хаос и бардак.

И ничто не дарит радость,
Даже сахар стал горчить.
Потеряли краски яркость,
Стало грустно в мире жить.

И всё мрачно, в тёмном свете,
Видит мысли грустный взгляд.
Я забыв о жарком лете,
Впустил в душу листопад.

И в разгаре лета осень,
На душе моей хандрой.
И озябнув сердце...

Такой загадочно-таинственный цветок
С непостижимой глубиною красоты...
Он одурманивать собой мгновенно мог
И погружать меня в мистические сны.

Мак завораживает взор, сердца пленяя,
И алым всполохом сияет вдалеке.
Пять лепестков его величие венчают,
Даруя неземное счастье мне...

Цветок богов, подаренный Гипнозом,
Чтоб обрести забвение ночное,
В его бутонах скрыты наши грёзы
И наслаждение неведомым покоем.

Мак - нежный опиум израненной души,
Что от любви неразделённой кровоточит...

Никто не оценит надрыва и позы,
И пафос, наигранно-искренних чувств.
Никто не поверит в фальшивые слёзы,
Никто не исправит, последствий безумств.

Никто кем не станет,
И в нечто не сможет, ничто никогда и ничем обратить.
Но нет пустоты, в Мироздания плане,
И значит в нём нечту, пустому не быть.

И значит и тот, кто никто и ничто здесь,
Всё ж чем-то наполнен и выражен в том.
И значит и он, здесь живёт и он есть,
И нужен всем он, его тихим добром.

А яркость и громкость, так часто...

Душа в тоске, поскольку рядом
Любимой нет уже давно.
И светлый день наполнен ядом,
В веселье – горькое вино.

Синь неба стала чернью стылой,
А птичий щебет – трескотнёй.
Всё раздражает без любимой,
Не принося душе покой.

Цвета поблекли, яркость сп'ала,
Животворящего огня.
Среди людей пустыня стала
И всё мираж вокруг меня.

Напрасен труд, коль не для милой,
И песнь не рвётся из груди.
Чтоб дом пустой не стал могилой,
Приди, любимая! Приди!

Вдохни в меня былые силы,
Для...