Евпатий Коловрат холст

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...

И пусть во сне, где все так зыбко вновь,
И знаки разобрать уже едва ли,
Нас обнимает праздничная ночь,
Там маски на веселом карнавале
Мелькают вновь, и звезды в вышине,
Как души нас покинувших когда-то,
Но все еще любимых при луне
Читают нам сонеты, и сонаты
Звучат в тиши, аллеи темнота
Окутает таинственным туманом.
Моя душа – пантера у моста
Готова к наслажденью и обману.

Что в этом мире главное? Любовь,
И страсть такая, что сгореть не страшно.
И вот уже экстаз, «Баллады» боль...

Загрустила осень золотая:
В небе облака, да облака, /
Как блондинка, в кудри завитая,
Смотрит на наряды свысока.

Расстелились медные полянки
Средь посаженных лесных полос,
Где деревья, как степные маки,
А поля как ярко-желтый холст.

В изумрудах редких ожерелье,
И рубины здесь и здесь янтарь.
Может быть, наряды устарели,
Раз грустит она в такую рань?

Может быть, не ведая тревоги,
Зябнет на морозце поутру,
Смотрит, что трепещут у дороги
Топольки, как свечки, на ветру.

Земля была безвидна и пуста
И свет из бездны
Не прорывался угольком костра…
Вот так, любезный.

Лишь одиноко маялся тоской,
Витал Дух Божий.
Носился над водой, как заводной,
Ну, сколько можно!

Лень, как известно, развращает плоть,
Дух ссорит с телом.
И с воскресения решил Господь
Заняться делом.

В своих деяниях Творец во всём
Слыл пионером.
Для нас, кто стал творения венцом,
Он в том примером.

Чтоб вечно нам с лучиной не бродить,
Не зная, где ты,
Решил Господь, не медля...

Хотела бы родиться я принцессой!
И жить в эпоху Ренессанса,
В дворце прекрасном... во Флоренции...
Меня б учили пению и танцам,
Преподавали бы изящные искусства,
Игре на арфе,верховой езде!
Во всех я вызывала б эстетические чувства!
Сам Рафаель меня запечатлел бы на холсте!
А Микеланжело мою фигуру б изваял,
Была б увековечена я ими!
И мир меня такую бы узнал,
Прекраснейшей звезде мое назначив имя!

Расстаться час пришёл, увы.
Глаза закрою на мгновенье.
Осколком брошенной мечты
Я усмирю сердцебиенье.

На белый холст вдоль-поперёк
Размажу жизнь губной помадой.
Надгробный холм взведу любви
И лягу вместе с нею рядом.

В сырой земле найду уют,
Могильным холодом согрета.
В твоей душе найти приют
Я не смогла, а нужно ль это?

И возрожусь обратно вновь
Я плодородной почвой летом,
Ты семенем посей любовь,
Чтобы вишнёвым взошла цветом.

По образу, подобью своему
Бог человека
Как создал? Хоть убейте, не пойму,
Умом калека.

Так многолико вышло существо,
Творца созданье.
Мне Господа представить самого -
Как наказанье.

Недаром церковь в мир внесла запрет,
Каким кто видит,
Переносить на холст Творца портрет –
А то обидит.

Авторитет Создателя велик -
Кто б усомнился?
Изображённый рукотворный лик
Грозил убийством.

Каноны сокрушали, как могли,
Иконописцы
И покаяние потом несли
В своих темницах.

Лик светлый...

Решается в короткий срок
Судьба чужая.
А ты и мог бы – не помог,
На срок ссылаясь.

Подумал ты: “Само пройдёт,
Угомонится”.
Две жизни только наперёд
Не ждёт девица.

Своя душа без дел плохих
Казалась чистой.
На деле же от слёз чужих
Была пятнистой.

Ты не заметил: на неё
Как пыль осела.
Не ты же замарал её,
Твоё ль то дело?

Не подходил к грехов меже,
Не ведал бремя…
Рисует слепо по душе
Художник-время.

Не видно пятен в суете
Людскому взору,
А на не видимом холсте...

Мадиамский стан в долине
Грозным воинством стоял.
Гедеон же знал - отныне
Бог евреев не отринет...
А народ всё прибывал.

На военные те сборы
Привалил и стар, и млад.
Ополченцы очень скоро
Всю заполонили гору
Под названьем Галаад.

Даже Бог с душевной мукой
Должен был тогда сказать:
"Гедеон, такая штука:
Не могу Я в твои руки
Мадианитян предать.

Слишком много пришло биться...
Я ж хочу наоборот,
Дабы зря не возгордился
От завышенных...

Сражённый женской логикой однажды,
Казалось бы, не вляпается дважды,
Чтобы вступать опять в ненужный спор,
Заранее свой зная приговор.

Выходит так, что вся его харизма
Не более чем порванная клизма…
Достойный человек, а как пижон,
От возмущенья лезет на рожон.

Но если в спорах наш калачик тёртый,
К стене припёртый номером четвёртым,
Вдруг хлопает глазами, как профан -
Ищите женщину, шерше ля фам.

В борьбе миров за истины служенье
Досадные мы терпим пораженья.
Не ведаем, что...