Двойной коньяк ожье

В послеполуденную пору
На диком пляже городском
Зной уступал воды простору
И тешил праздных липким сном.
Не властвуя лишь над заботой,
Не многих что на думы отвлекла,
Кое - кого опутала работой,
Да ребятишек любопытством извела.
Один, оставшись без надзора,
Малец подвижный лет семи,
На крабов вел охоту споро.
Как вдруг, судьба его возьми,
Нащупав что - то под камнями,
Извлек предмет на белый свет.
И был флакон то с письменами,
Забытыми давно в глубинах лет.
И взрослый был бы...

Закончил странник путь далекий,
И, как исканиям венец,
Узрел вблизи утес высокий
И на верху его дворец.

Тропой нехоженой ведомый,
С трудом осилил он подъем.
И, нетерпением влекомый,
Раскрыл врата в волшебный дом.

Что видит он в приемном зале,
Застывшем давней дремотой?
Увы, дух жизни там в опале
И пыль царит над пустотой.

Скорбят оплавленные свечи
О годах праздности своей;
Не соберет дворец для встречи
Растерянных в былом друзей.

Безлюдные места утес тот окружают,
И даже...

Смотрю в окно – ноябрьский вечер,
Садится солнце, воет ветер,
А тьма крыло свое заносит
И дождь тихонько моросит.

Под тихий шепот пламени камина,
С бокалом красного вина,
Игру теней я созерцал,
И майский день я вспоминал.

Тени будто бы ожили,
Забытый образ оживили,
Картину предо мной явив,
В воспоминаниях закружив.

Вновь у ручья стою
И любуюсь я водою,
Наслаждаясь тишиной,
Ее бездонной глубиной.

Сей миг, прекрасный, был разрушен,
Не смог остаться равнодушен,
Узрел я...

Глаза привыкли к полумраку.
От бра струился мягкий свет,
ложились тени в чёрных фраках
на лакированный паркет.

Ласкал я чашку из фарфора,
вдыхал кофейный аромат
и в этот час: в ночную пору
переходил в другой формат.

Я ждал, когда остынет кофе
за стенкой тонкой, белоснежной
и уходил с последним вздохом
в другой формат с другой надеждой.

И закружив, ожили тени,
звучал красивый, дивный вальс
и больше не было сомненья,
что в вальсе я увидел Вас!

Мне пришлось идти одной
вечером лесной тропой.
Звёзды сказочно мигали,
след горящий оставляли,
а щекастая луна
Улыбалась мне сполна.
На душе повеселело,
страх прошёл, пошла я смело.
Шорохи, ночные крики
сказкой веяли безликой.
К тайнам – тайн, чуду - чудес
появился интерес.
Тут и полночь наступила.
Что за напасть? Что за диво?
Сразу всё ожило вдруг:
Говор, вздох, топот вокруг
и рыданья с диким смехом
повторились жутким эхом!
Слышу голос странный я:
«Тётя Света, съешь меня...

В древнем сборнике преданий
Средь затерянных сказаний
Есть история о том,
Как прославил Божий дом
Некий выходец с народа,
Младший сын простого рода.
И сказанье говорит:
Был тот парень знаменит.

Знаменит, да мало чести
В славе той; кабы на месте,
Где тот славу добывал,
Кое - кто его застал,
Из родни лежащей рядом...
Только тот шалил с оглядом.
Потому и был спокоен;
Кто не пойман - не виновен.

Впрочем, дело молодое.
Сам себя осудит вдвое
Позже он за те дела.
Но твердит еще...

Что было до тебя?
Лишь пустота и в сердце и в душе...
Кем был я до тебя?
Лишь тенью, что бродит по земле бесцельно
Как странник одинокий...
Но жил одной я лишь мечтой,
Что встречу милое созданье...
И встретил...И счастлив был...
И все переменилось:
Я ожил, я стал людим...
И с замераньем сердца ждал новой встречи...
Я полюбил и был любим!!!
Как жаль, что счастье было столь не долгим...
Ведь счастье зыбко и знал ведь я об этом...
Я счастье обещал тебе, не делать больно...
Но не...

Жду встречи, как Робинзон,
Устремивший внимательный взгляд
В безразличный пустой горизонт -
Даже призраку паруса рад.

Но и он, помаячив вдали,
Вновь исчезнет в безмолвии волн,
Манит голос далекой земли
Мой такой неустойчивый челн.

И, устав ожиданием жить,
Я сажусь в него и плыву,
Волны могут мой челн потопить,
Но покуда борюсь - я живу.

Встанет утлый мой челн, как скала,
На пути набегающих волн,
Чтобы сказка любви ожила:

"Здравствуй, мой дорогой Робинзон,
Я тебя очень...

Котенок Васька жил и кушал "Вискас"
Играл с мотками ниток и шалил, по шторам лазая
и писал на цветы, в горшках из глины.
Бионаполнитель ему претил своею белизной.
Он в хлорной извести когда-то извалялся,
Какой же мерзкий запах от него разил.
Но суть не в "Вискас" и не в хлорке даже,
А в том, что погибающий цветок
Вдруг ожил, а затем зацвел, внимания не обращая
на Васьки шалости, хотя они
Наверное на пользу ему шли.

О том, что любишь, как ты мне рассккажешь?
А что не любишь? Как ты мне откажешь?
Как ты посмел мне сказками своими уши гадить?
И гладить, да, так нажно нежно гладить?..

Нам вместе быть не суждено,
Но сердце почему так бъётся сильно?
Как лавой кровью обливается оно.
В себя мне не влюбить тебя насильно.

Но если скажешь, что тобой любима,
И, что в твоих мечтах моё люцо живёт,
То я почувствую, что снова я ожила,
иИ за окном моим вода уж не польёт!