Движение к Бессмертию

Всю жизнь брести к себе, оледеневшей, мертвецкой походкой,
к своему глухому степному приливу, раскалённому мраком луны,
к своей полудикой присяге праведности, изливающейся
вакуумом света на подножие каменистых холмов;
одинокой песней выжженных трав всю жизнь искать свою тень.
Смотри, как солнце украсит палитру блюза, сыгранного в проёме окна,
на растаявших занавесках; мягкий полдничный ветер
ляжет в ладони пыльцой поцелуя; время подарит вечер –
вечер напишет чернилами сонных глаз...

Что может быть важнее печали и чище слёз,
бессмертнее смерти и ненадёжней дыханья в груди –
горсточка горечи на язычке кисти, скользнувшей
падающей звездой в недописанную картину
по живому сердцу.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь –
кружится часовой механизм, проверяя на прочность
вестибулярный узел. Кто умирающему мгновению
подарит вторую жизнь, подарит бессмертие,
как не тот неистовый нищий, расточительный на порок,
но жадный до невинного взгляда безумца.

В...

Морозец щипит щеки,
Слегка, теребит нос.
Но нет зима, все сроки
Твои февраль унес.

Еще метель бушует,
Беснуются ветра.
Но это все впустую.
Весны пришла пора.

С деревьев снег, подтаяв,
Комками вниз скользит.
И дятел весну славит,
Ударником гремит.

Снег уплотняться начал,
Местами потемнел.
Пилы не слышно плача
И бор повеселел.

Зимой, был как хворобый
Печален и угрюм.
Теперь совсем особый
Весенний слышен шум.

Стучит капель ритмично
Полуденной парой.
И всюду дух...

Мне тридцать зим –
четыреста семьдесят пять миллионов вдохов,
столько же выдохов – отсрочек судьбы
до встречи с Тобою, Господи; моё дыхание –
тридцать витков вокруг солнца; моё сердце –
ядовитая чаша вина, выдержанного в подвале осени;
моё счастье – откровения жребия сиюминутности,
познающие роскошь и нищету.

Ты чувствуешь плоть, выкованную в сердце Солнца,
доведённую до инстинкта, и возведенную в ранг поэзии,
боль, вырванную из утробы матери;
ты чувствуешь душу, брошенную...

Любимый, знай, на кого бы ты себя ни потратил,
Я подползу в ту же ночь к кровати,
И в темноте обнаружу
Хрупкую твою душу,
В пятки ушедшую.
И поцелуем в ту пятку -
Правую или левую -
Я воскрешу прошедшее.

И ни морали, ни причитов,
Ни подстраховок, ни вычетов я не потребую.
Молодость тоже не ждет.
Дай подержаться за пятку.
У девочки плоский живот,
А губы, наверно, сладкие.

Ты же, сливаясь с чужою
Девушкою нагою,
Где-то уместно худою,
Где-то притворно хмельною,
Но главное...

Ты здесь, вечно юная сила – античное божество?
Ты здесь, воплощение грации и красоты плотской формы –
богиня древней Эллады?
Грубость и невоздержанность, полнокровие и темперамент
фламандской кисти, стихийность и мастерство,
внутренняя динамика каждой линии,
нарастающий ритм, напряжение –
вихрь, вырвавшийся извне,
в единый поток свернувший курсив движений –
ты здесь, ты дышишь, ты ждешь восхищённых глаз;
в гармонии красок, в мощи рисунка,
в чувственной радости, в наслаждении,
в...

Времени цветы
В икебане бессмертия.
Песнь вечной любви.

Нет ни страха, ни обид, ни боли.
Мне свободно, мне спокойно, мне легко.
Я вдыхаю полной грудью волю,
Я в себя вбираю небо глубоко.

Улетаю вглубь небес и таю…
Белым облачком в бездонной синеве.
Смерти нет, я точно это знаю,
Станет облачко росою на заре.

Четыре оттиска на сине-голубом
С прямою головой и наклоненной.
Уже известен, но еще не бог:
Всего шестнадцать сотенных зеленых.

Сидят на переносице очки,
Как два ноля – еще король-то голый!
Но третий, захватив узлом в тиски,
Ноль галстучный уже сжимает горло.

Когда бы знать: полвека не пройдет –
И рать нолей окажется несметной.
А перед тем - ранение в живот.
И двадцать лет спустя бессмертье.

Нью-Йорк, 05.13.2011

11 мая 2011 года на аукционе Christie's первый автопортрет...

Взбивала сильно, долго и легко
Творца рука
Пахтала молоко
И капельки парящие -
Белки, жиры
Сами собой превращались
В материю
В созвездия, в Миры
О, Ваакуум - ты молоко


Был сотворен
Бессмертия нектар – амрита
Досталась всем сурам-богам
А люди и асуры позабыты

На дне мирового океана
Собрался яд, как будто
Чернее смерти был осадок – калакута
Одна лишь капля наземь упадет
И целый Мир в трепете умрет
Бесстрашный Шива
Аскетам был учителем, отцом
Он выпил яд, и мир был им...