Две половинки

Неясный смысл извечного вопроса
Пьют на Руси – издевка иль прикол
Не может знать заслуженный философ
И строгий милицейский протокол

Дошли до нас секреты медовухи
Из темной глубины седых веков
И в каждом доме есть рецепт сивухи
Из ягод, груш и даже лопухов

Бегут года, меняются эпохи
И пусть Ньютон придумал свой закон
Но на Руси стал вестником прогресса
Тот, кто сварил свой первый самогон

Любили выпить воин и певица
Суровый губернатор и дьячок
И русский царь впервые надоумил...

У старости-мальчишечьи глаза
И детские беспомощные руки,
И мудрости янтарная лоза
Уже горчит предчувствием разлуки.

У юности-осанка знатока,
Повадка мудреца с коротким стажем,
И горделивый вид,и голос важный,
И жилистая крепкая рука.

Вот так бредут походкою скупой,
Рука в руке,а мир над ними звонок,
Две мудрости-бунтарствo и покой,
Ещё старик и тот,уже ребёнок.

(песня)

То ли сазана, то ли русалки
Плеск за Сазаньим Углом.
А может, рыбак, возвращаясь с рыбалки,
Воду целует веслом?

В этой зелёной и тихой обители
В лучшие годы свои
Были мы оба с тобою родители
Юной и чистой любви.

Как щебетала, как солнечно пела
Ласки и света полна!
Не сберегли мы её – заболела,
Да и зачахла она.

Мы схоронили её, две невежи,
Там, где другие кресты…
Время прошло. Прихожу я всё реже
К могиле её. Ну, а ты?

Донна Роза в гранд отеле
Изнывала от безделья,
В телефон сказав: – Але,
Принесите мне фуфле.

Не сумел дежурный повар
Разобрать старушкин говор
И решил – филе подам
Для настойчивой мадам.

Возмутилась донна Роза
И воскликнула с угрозой,
Бросив в повара туфлю:
– Я нафмешек не терплю!

Но за это вас прощаю,
Если вы немедля к чаю
Мне фефир и пафтилу
Подадите ко фтолу.

Думал повар, чуть не плача:
– Вот какая незадача!
Пафтила, фуфле, фефир…
Принесу-ка я кефир!

Повар...

Какие- то нелепые слова
И действия- несмелые такие,
И волосы, и губы, и глаза,
И руки- непослушные, шальные.

И мысли ни о чем и невпопад,
И шепот нежный, тихий о любви,
И чувств неудержимый камнепад,
И юности неслышные шаги.

И тела два, и сердца два, и две души,
И вместе мы, и бесконечно так близки!
И снова здесь, у двери тишины
Лишь шепот. Нежный шепот о любви.

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

А если б вернуться? Да прямо в ту точку
Пространства и Времени, в тот синий час,
Когда тёмной трещиной
в льдине полночной
Впервые судьба разводить стала нас?

Вернуться сквозь годы невзгод и везенья
В прекрасный, отчаянный, памятный год,
Чтоб снял нас обоих
с той льдины весенней
Житейского опыта вертолёт.

Вернуться? Какими же? Юными телом?
А души? Взрослели, старели они.
И то, что любовью звалось, омертвело.
Под пеплом уже не воскреснут огни.

Чем дольше живём, тем весомее...

О, только б не заметила, не вспомнила,
О, только б мимо, торопясь, прошла,
Смотря куда-нибудь в другую сторону,
Или глаза совсем не подняла!
И без того живётся ей не сладко.
И будет лучше, если мы вдали.
И без того уже две скорбных складки
У губ, до боли близких, залегли…

В граде Минске голос Градского
в душу лез с киноэкрана.
Струны рвал герой Киндинова.
Был герой смертельно ранен.
Ранен чёрною изменой, срублен саблею-бедой,
Загулявший, запропавший
парень молодой.
Мир картины романтичный,
поэтически условный
Ты душой не принимала,
твоё сердце билось ровно.
Ну, а я впивался взглядом
в глубину киноэкрана,
Был с героем вместе, рядом,
был, как он, смертельно ранен.
Нервы, что ли, расшалились?
Но уж очень были схожи
Две судьбы: его с моею...

Я вспоминаю о тебе,
О том, что ты живешь на свете,
О том, что ты, как свежий ветер
В моей загадочной судьбе.

Я вспоминаю о тебе,
О лучшем из подарков бога,
И улетает прочь тревога,
И пляшет радость на губе.

Я вспоминаю о тебе
О том, как встретился с тобою,
О том, что на земле нас двое
В любви, в полете и в борьбе.

Пускай живешь ты не со мной,
Пускай другому даришь тело -
Мне никакого нету дела
До этой мелочи пустой.

Ты все равно навек моя,
Единственная и святая,
Наивная...