Две картины

Закружили обнятые ветром
Скверы, в красный пустились обряд
Две рябины - все в бусинках ветки,
Как рубины на солнце горят.

Две подружки веселые вышли
На лужок свой, поправив наряд.
Ароматами осени дышат,
Листья звонко их так говорят:

«Мы летим, мы танцуем под солнцем…»
Раскраснелись, но жаль - листопад
Раздевает их злой многожёнец,
Не жалеет прекрасных девчат.

Их ноябрь заставит бесстыдно
Нагишом простоять до весны
Только красные слезы обиды
Будут кровью гореть средь зимы.

Виды, кареты…
Рука мастера пишет портреты,
Кисть пера откладывая иногда,
Чтобы дотянуться рукой до стакана
С вином. Его уже мало…
Нужно плеснуть немного,
До краёв строго.
Без него картина не пишется.
Она сама руководит процессом.
Под прессом диктата
Находятся его руки.
Терзают муки, измучался.
Парадигмы науки, злой суки
Не могут объяснить сие явление.
Без подозрения
Не обойтись несчастному гению.
Сомнению подвержен талант
Несчастного неудачника.
Белый бант
Поверх чёрной...

Мама гладит свой живот,
Говорит с ним и поет.
Там живут две лапочки.
Девочки две. Ласточки.

Они тоже говорят,
Ножкой бьют в живот, шалят.
Развлекается сполна
Эта чудо-детвора.

Ножкой в печень, ножкой в бок,
И в желудок, и в пупок.
Хоть стоят на головах,
Нет шустрее тех девах!

К нам в деревню две тарелки
прилетели тихо, тихо.
Покружили над полями
и уселись на гречихе.

Обе блещут серебром
и лучи от них струятся.
Те, кто с ними прилетел
не желают показаться.

На гречиху сел туман.
Вечер вскоре наступает
и глубокой темнотой
две тарелки накрывает.

Солнце встало. Нет тарелок,
что зовутся НЛО.
Мужики тарелки эти
Сдали в «РАЙМЕТАЛЛОЛОМ»

Любовью жизнь родится
И Мудростью растёт.
Как два крыла у птицы,
Две Божие Сестрицы
Вершат её полёт.
Две дочери Закона
Вселенной ткут ковёр,
На звёздно-млечном фоне
Космический узор.
И наш планетный домик
Когда-то соткан был,
Земных деяний томик
Создатель отворил.
Божественный Кудесник
В нём летопись ведёт,
По ней Закона Вестник
На землю знаки льёт.
Та летопись земная
О том как мы живём,
Как путь свой пролагаем
Меж худом и добром.
И там, где тропы вторят
Узору двух Сестриц...

Ты мой котик, мое солнце,
Ты часть сердечка моего,
Там есть дверца и оконце,
На два я оно разделено!

Там есть две комнаты – пустышки,
В одной, где я всегда люблю!
Вторая прошлого пожитки,
Где козни и расправы я чиню.

И в первой комнате сердечка,
Витает аромат любви.
Вторая комната закрыта,
Там нет ни входа, ни двери!

В первой комнате ты милый,
Там ты всегда мой званный гость,
С другой же комнаты ты изгнан,
Ты там, в подушке мягкой гвоздь!

Дверь первой комнаты открыта...

Присела в кресло тяжело,
Перчатки чёрные, как локоны её,
Упали возле ног небрежно,
И в зеркале глаза смотрели на неё.

Свет пробивается в окно
И луч упал ей на лицо и сжёг его,
Оставив шрам, но всё равно
Сидит она, глаза в глаза – всё смотрят неподвижно.

На обуви её смертельная земля,
Сегодня с кладбища она пришла,
Две гвоздики в руках, как приговор, несла
И долго над могилой сидела молча.

Когда сейчас одна, всё те же слышит крики
И плач, глаза закрывает и лица вокруг,
Весь...

Мы две реки бегущие к морям,
Как две звезды по разным полюсам,
Мой берег здесь ,твой берег там,
И нет конца и края тем берегам.

Когда прольется дождь гремучий
На землю рыхлую свою,
И превратятся воды в тучи,
Я нежный край свой окроплю
Слезами, раннею росой,
Дыханьем ветра и грозой.

Ручьем струится та вода
И заливает берега.
И берег твой,
И берег мой
Сливаются одной рекой.

Слепой писал картину. Наобум.
Писал по памяти, хоть с детства был незрячим:
Холодное клубилось над горячим,
От пылкой плоти отделяя ум.

Хотя была палитра не полна,
И странными набросана кусками -
Душа от разума была отделена,
Корявыми, но верными мазками.

Я посмотрел: в картине было всё!
И высота, и пустота провала,
Тупик живых и Тот, Кто нас спасёт -
В углу, куда рука не доставала…

Кто ради денег искажает мир,
Пронырам сю и кубореализма -
По коим судят, что творец дебил...

Незабочусь о судьбе страптивой
Богу я судьбу свою предал
Чтобы внешнее не портило картины
Я ее внутри нарисовал