Две бабочки

поеду я на хуторок
в свой дом
среди весны дорог
и разожгу там костерок
в срок

В любви сквозила сырость утра
Всесильность вброшенной ночи
Монеты звонкой сложность гурта
И обессиленность тоски

Не окунай забудь не надо
Беспорность в муторность утра
Жестокость с нежностью рядом
И взрослость в глупости щенка

Но ты же знаешь канет утро
Взовьётся сказочный Миндаль
Зайдётся воплем перламутром
Тепла желанна нова даль

Тебя не будет только рядом?
Но драгоценны ведь ключи
Всех истин наших звездопадом
Заблудшей ветреной ночи

Почти не касаясь, длить замирание...
Губы жаждой поить,
Падая блаженно друг в друга...
Мой Карфаген,
Касаясь крыльями ковчега,
Насколько близко можно приблизиться?!
Хищно раскрывались, но не давались цветы в руки.
Раны шафрана отцветали детскими словами.
Немного ларго...
Медленно, как «Павана», касаюсь тебя,
Иберийская бабочка в ночи блаженных ирисов.
Если мы выберемся отсюда живыми, я буду считать нас прощенными.
Склоняюсь над тобой, чтобы проводить тебя в сон нежности.
Хронология...

Год две тысячи двадцать третий,
В колеснице войны по планете.
Мчится быстро и смерть косой,
Уменьшает в нём род людской.

Год две тысячи двадцать третий,
Всем своё дал, в их данном месте.
Одним — долларов милиард,
А другим — в их дома снаряд.

Год две тысячи двадцать третий,
Май холодный и злые вести.
И не знает никто что год,
В мир итогами, всем несёт.

Год две тысячи двадцать третий,
Середину в нём, скоро встретим.
Будет лето и может быть,
Легче всё же, в нём станет жить...

Твой мотылек летит в оконце,
Чтоб на вопрос узнать ответ,
Огня он светлого коснется,
Там смерти нет, там чистый свет.

…

Порой простить безумно сложно
И жизнь разбита пополам
Но если любишь, невозможно
Не доверять родным глазам.

Ошибиться может каждый
Важней понять и искупить,
Раскаявшись в слезах однажды,
Заслужен шанс счастливой быть.

Один лишь взгляд, прикосновенье
И мчатся мысли далеко,
Одно волшебное мгновенье
И нет здесь больше никого.


Чужие сплетни, наговоры...

Бриллиантов осколками Солнце рисует, играя,
Горделиво-прекрасна холодных небес бирюза.
Ты в снегу родилась, сон природы слегка обгоняя,
А на шёлковых крыльях твоих - голубые глаза..

В полудрёме тревожится Лес: "Ей порхать по весне бы!"
Солнце, всё повидавшее, не прекращает свой путь.
Только Снег, заискрясь, обомлел: "Да.. всесильно-же Небо,
Чтоб прогнувшись до самой земли, в душу так заглянуть!"

Ты в снегу замерла: в равнодушии, или от гнева,
Или в трепете перед тобой мир...

Я тобой восторгаюсь опять и завидую ветру-
Ты ему позволяешь сжимать тебя в нежных объятьях,
Проживая лишь несколько дней раскаленного лета,
Из мозаики сложенном, в праздничном, шелковом платье.

Твои крылья пропитаны счастьем и запахом поля,
И омыты не долгими, теплыми, лета дождями.
Всего несколько дней в этом мире...и нега покоя
Поспешит, чтоб опутать тебя неземными сетями.

Бархат сферы, слепое блаженство,
предоткрытие пряности красок
цветов полевых, безмятежность
пути летних трав, солнцепляска
души, новорождающей
танго полета…

Перламутр колец в соке листьев,
монотонная страсть обрести
шелка плен, но пока –
изумрудная пристань,
грести и грести
сонностью мха
в направленье душистых
искробрызжущих крыльев лета…

Кукольный храм, утроба магии
легкой радужной песни,
что вот-вот сорвется ладом
воскресения плоти эфирной,
восхождение к сколу небесному...

пойдем
в наш дом
на хуторок
он затерялся
средь дорог,
но ничего
найдется в срок
ОК

Вот бабочка на рассвете
Взлетает, и дует ветер.
А солнце, её сердечко,
От жара горит, как печка.

Прозрачное тельце выше
Взмывает к небесной крыше,
Потом опускается плавно
Для отдыха, не безвозвратно.

Пока она отдыхает,
Ночной мотылёк порхает,
Со звёздной мошкой между прочим,
Рассыпанной в глади ночи.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015