Двадцать

Придёшь, порой, домой
Голодный и уставший,
А на пороге ждёт
Твой ангел во плоти.


И поцелуй простой,
И эго твой восставший
Ведёт тебя в постель -
Усталость позади...

А если холостой,
То это не проблема -
Прекрасный женский пол
Твой жаждет поцелуй,

Целуешь сразу трёх,
Но дальше теорема:
Кого же пригласить
Потом на сабантуй?

Ты можешь целовать
Прохожих на бульваре,
Соседку и каштан,
Работницу ГАИ...

Твой нежный поцелуй -
И женщины в ударе!
И ты, как будто, пьян...

НУ, что ты топчешь мозги, зараза?!
Чего пускаешь в глаза мне пыль?
Ну, заходил я… Всего два раза…
А ты из сказки рисуешь быль?

Какие ночи? Какое утро?
Ну, раздавили бутылки… две.
Ты мне сама сказала мудро:
- Еще одну бы… Алеш! Ответь!

Я согласился. Кто ж на халяву
Не схочет выпить? Есть дураки?
Ты попросила соседку Клаву
Сходить до лавки. Нам не с руки

С такой походкой. Нас первый «мусор»
Ткнет в «обезьянник», как дважды два.
Вернулась Клава с сестрой Марусей.
Потом… Живой...

Вечный странник на большой дороге,
Я уйду в неведомую даль:
В мир, где счастье будет — лишь немногим,
Остальным — тревоги и печаль.

Из Страны Мечты в Страну Обмана
Предстоит навеки мне войти...
Я — войду, — но Руны Аримана
Остаются на моём пути.

Кто-то скажет мне, что всё напрасно:
«Что тебе! не хочешь — не иди!»
Я ж, дурак, отвечу: «Жизнь — прекрасна;
То ли ещё будет впереди!»

Я устал уже, но, как ни странно,
Я с дороги не хочу сойти
И иду, а Руны Аримана
Остаются на моём...

Плывёшь, куда сама не зная...
Из неоткуда в никуда.
Сегодня обликом босая,
А завтра новая звезда
На небе звякнет в колокольчик,
И заблестят души глаза...
Сегодня ты была босая,
А завтра славная судьба.
Иди, не думай оставаться
На заболоченном пруду.
Один твой шаг идёт за двадцать,
Коль ты решаешься--шагну!
Не важны мыслей перепитии,
Не важен вымученный слог,
Ты есть--душа в своём развитие,
Ты есть--с пространством диалог.
И оттого, как преуспела
В своей стремительности крыл,
Ты...

Молодой красивый стройный, ему жить бы ещё, да жить.
Но чума двадцать первого века всё иначе сумела решить.
Забрала она жизнь молодую почти в самом расцвете лет.
Облаков седая завеса мелким дождиком плачет вслед.

Каждый сам себе выбирает путь, которым дано идти.
Парень в тридцать пять умирает, не сумев в жизни путь найти.
Кто же гнал его в яму сырую, где нет воздуха, нет огня?
Мать прощаясь, сына целует, никого и ни в чём не виня.

И её ли вина в том, что рано он сошёл с...

Да-а, «велик и могуч»
Двадцать первый наш век.
И язык наш велик и могуч.
Применяют не так!

Вот слышу из новостей:
«В ДТП за рулём «феррари»
Пострадал заметно нетрезвый
25-ЛЕТНИЙ МОЛОДОЙ человек…».

А хотелось бы слышать:
«Лоб расквасил об руль
Пьяный в ж...,
25-ЛЕТНИЙ ДУРАК…».

Как, однако, уютно, прохладно и скромненько!
Покрывало – по грудь (но зачем – до лица?)
Ярко светится лампа окна спецприёмника.
Надпись МОРГ. Отыметь бы того подлеца!

Всё, что помню – резня в кандагарском чистилище,
Нас зажали в тиски, нас стирали с земли.
И последняя милость на этом судилище –
По-афгански пропетое жуткое «пли!»…

…Покрывало – с лица! «Кто живой, если слышите!»
Налетели врачи, обнимали меня:
«Вы, солдат, как герой, двадцать лет еле дышите
В летаргическом сне с...

Мой сынок захворал, - моё солнышко...
Непонятная странная хворь
Силы выпила, вплоть до донышка,
Навязав его плоти боль...

Равнодушно застыл в кровати он,
А в душе моей нет уж слёз...
(Не в моём показать их в характере,
Чтобы сын мой мужчиной рос!)

Врач руками развёл растерянно,
Мнёт латиницей свой ответ,
Мед. рецепт положил неуверенно
И ни "да" говорит, ни "нет" !

Безотказным я сердцем маминым
Заслонила бы всех от бед!...
Выздоравливай! Спи мой маленький,
Хоть тебе ... почти...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

Закон нашей кармы очень суровый:
Любил пожевать – родишься коровой,
И будешь жвачку потом жевать
Веков этак двадцать пять!


А если счастья сейчас много,
То раньше был ты больным бульдогом -
На всех без разбору рычал и кидался,
На кличку «Бинго» всю жизнь отзывался.

Нет сил поломать жестокий порядок -
Быть может мне это совсем не надо,
Я, может, хочу со своим отрядом,
С веселым скрипом ползти задом.

Хочу сознавать себя ракообразным,
Хоть люди считают меня безобразным,
А в...