Два неба бога

Ты видел небо в дымке облаков,
Ты пробовал ключей живую влагу,
Ты слышал трели неуемных соловьев,
Так, что ты ищешь, когда все уж рядом.

Ты поднимался горною тропой,
Дышал ты пряностью цветов поры весенней,
Был опьянен ты свежей мятой хвой,
Пред мерной речкой не искал ль успокоенья.

Так, что ты ждешь в стенах дворцов писных,
Темницах, поувешанных в бирюльки,
Когда так манят сени изб простых,
Где печь пыхтит в уютном закоулке.

Где сад красуется в расписанных ставнях,
Петух с...

Переверните небо,
Чтоб черпать ладонями звезды,
Как кристаллы замерзшего снега,
Как проросшие инеем слезы.
Я мечтатель, мне нужен воздух,
Не оплеванный гарью серой,
А прозрачный и светлый, как звезды
На земле, искрящейся мелом.
Чтобы в пальцах воспрянула яркость,
Чтоб в ногах трепеталась легкость,
Кто-то скажет – глупая радость,
Но, а мне – сердца бездонность.
Я хочу сверкать вместе с ними,
Я желаю зрелищ, не хлеба,
Гладя огнь их мерцающей гривы.
Переверните небо.

Заволокло печалью небо,
Умытое слезой дождя,
Питая землю влажной негой,
Потоком свежесть громоздя.

Насторожился гром крикливый
За пеленою облаков,
И воет ветер горделивый,
Срывая воздуха оков.

Бегут ручьи, журча игриво,
Цветенье дух пронзает миг,
И небо поступью плаксивой
Несет собою водный вихрь.

Взбухает луж зеркальный омут,
Прогнулись кисти трав и древ,
И с каждой каплей силой полнит
Их жизнь, дождливой своры бег.

Вобравши случаем орлиную свободу,
Влачусь опять склоненною змеей,
По лабиринтам повседневных кодов,
По узилищам терны бытовой.

В унылом жанре вечных расписаний,
В минорном игрище непреходящих тяжб,
В коловращении бессрочных состояний,
Так просится неистовый пассаж.

Неисполнимая охота мчит за мною,
Настырным вожделеньем наводя,
Размерность вздернуть ветреной петлею,
И подковать шального скакуна.

Змеиный яд - в орлиный клюв, и, с богом.
Над скалами раздастся моя песнь...

Глаза египетского бога
Пoлны священного огня.
Там страстной нежности так много...
Испепелили вы меня.

Миров неведомых загадки
Они таят, зовут с собой.
И я бросаюсь без оглядки
В их черный омут с головой.

Не объяснить мне близость эту,
Знакомы милые черты...
Небес божественная милость,
Как свежий ветер моря - ты!

Тебя почти совсем не знаю,
Но помню губ твоих тепло,
И свету черных глаз внимая,
Все поняла давным-давно

Наверно где-то в прошлой жизни
Пересекались мы любя...

Смотри! Ты не увидишь в небе боли,
А падающих звёзд тебе не жаль.
Мы небо острой бритвой распороли,
И где-то за порогом нашей воли
Тоскою разрывается рояль.

На клавишах, повязанных в миноре,
Израненные пальцы строят мир,
В котором блеском слёз маячит горе,
И в тёмном одиноком коридоре
Мы выиграли трусости турнир.

Смотри! Ты не увидишь тень сомнений
В строке, что окровавлена пером,
Затасканном в полёте исправлений.
И примешь нищету моих творений,
Но небо никогда мы не зашьём...

Обман твоих слов меня окутал грехом,
И я отдалась без остатка.
Ты был моим светом, затмив свет богов!
Я шла к тебе без оглядки.

Ах! Если б я только могла оглянуться!!!!
На миг снять любви пелену!!!
Но нет, слишком поздно – назад не вернуться,
Я в вечном твоем беспощадном плену.

И мир растворился, исчез насовсем.
Бессмысленны крики и зовы.
Ты стал моим Богом. Иное – ничем,
И я с ним исчезла в итоге.

Теперь по крупицам себя собираю, -
Разбил ты любовь, как вазу о пол.
Я с...

И небо давно угасло.
Вокруг зародилось ничто,
Окутывая пространство
Тьмой порождающей все.
И жизнь лишь секунду билась
В огромном скоплении звезд,
И тотчас распалось и смылось
В дождя мокрых капель от слез.
Рыдала вселенная разом,
Поняв всю ничтожность мнгновенья,
А кто-то неведомым глазом
Не выразил сожаленья.
И тотчас творить понесся,
В задуманной им игре.
Впав в полное превосходство,
Стремясь к недоступной мечте.
Считая себя абсолютом,
Играл он с движеньем планет.
Но тоже...

Я бог заточённый в роскошное тело,
Спустился я к морю с пустынных холмов,
Затем чтобы юная – смертная! – дева
Была околдована магией слов.

Её уведу я в заветные бухты –
Туда, где залива манит синева,
Где звонкие волны поют и, как будто,
Сам ветер целует, коснувшись едва.

Тоскующий Бог, заточён в человека,
Я рвусь в совершенную форму – иную!
Но я обречён, и от самого века
Земную и смертную в губы целую.

Он бился головой о стену,
Скуля, как одряхлелый волк:
«Друзья, пургену мне, пургену!» –
Как будто есть в пургенах толк.

Он извергал на землю пену,
В траву струился биоток.
Взгляд устремив вдаль – знать, к Эдему, –
Он вдруг взбрыкнул ногой и... смолк.

Путь к Богу прост для человека:
В обед сожрал полчебурека
И вот уже в раю душа.

Мне друг сказал тогда: «Вовеки
Я есть не буду чебуреки», –
И... откусил полбеляша...