Дух лесной

Дыши, древняя память ютится тишью безбрежного первозданного леса, океанами зелени;
сосновыми склонами гор Аркадии; густыми вязами и каштанами севера Апеннин;
одиночеством, тьмой и молчаньем Герцинского леса к востоку от Рейна;
кипарисами в святилище Эскулапа; древесными демонами и могилами
с вечнозелёными соснами и кипарисами в Поднебесной; бракосочетаньем
дерева Манго с жасмином в индийских садах; жертвенными пирогами
и винами на грудах камней в Корее; душами мёртвых предков в деревьях...

Северный ветер сегодня не в духе,
Небо как из лоскутков одеяло,
Рожь в тополином запуталась пухе,
Нам на двоих и перины той мало.

Вот уж цепляет мурашками вечер,
Небо закатною вышито тканью,
Любишь ли, ты не кричи мне при встрече,
Только шепни на одном издыханье.

Выгонит ночь нас с уютного поля,
Ах! Не дойти нам сегодня до дома,
Снимем лесную сторожку у Тролля,
Он нам подарит бутылочку рома…

В лжи упрекнуть меня может читатель,
Только и сам он такой –же мечтатель!

На склоне жизни знанием любви –
Воспоминанья.
На память сердца чувств благословенье -
Святая юность.
Святая юность – слов благих
Уста живые
На сердце столь же непослушном
И утомлённым.
От прошлых лет, как выгод, отступиться.
Я в сумерках души ищу иное.
И вам рука моя – руки не прячьте,
А только слёзы прячьте, только слезы.


* * *

Я знаю музыки слова
Они слышны мне не всегда,
Но удивительно красивы,
Так неожиданны, так милы,
Что, кажется, не существуешь,
То одичаешь...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Нарисовать бы новую картину.
Войти в неё и там остаться жить....
Оставив одиночества дорогу,
И научиться заново любить.

Взаимностью раскрасить все озёра,
Речной песок сквозь пальцы пропустив,
Сказать себе--как выбрала ты много,
И дать заре всё это совершить.

Лесные духи путь прямой укажут,
Речные леди вымоют песок,
И дудочку достав из камуфляжа,
Развеет ветер каждый уголок.

На небе зорька нежная, как персик,
Земля покрыта шёлковой травой.....
Мне надо удивительно немного...

Лиловый запах, лета цвет,
Пленит восторг ночных гуляний.
Простой души запретных осязаний,
Летим,как мотыльки на свет.

Лесная блажь, костры горят,
Играя с нами в светотени.
И мчат по кругу карусели,
И о любви все говорят.

Все разноцветными огнями,
Девиц прелестных хоровод.
Увенчан свод цветов венками,
И уносил водоворот.

Подкинув хворост взмыло пламя,
Горит вино внутри меня.
И тронув языки огня,
Всех видно с края и до края.

И кругом кружит голова,
Мерцает свет, Выпь...

Ёрничает лес дремучий!
Над трапецией лесной
Умудрился невезучий
Разразиться град взрывной…

Не везёт ему с дождями,
С солнцем – тоже – не везло
В откровеньях – с желудями
Дуб столетний – обожгло…

Срочно: SOS– в большом цунами
Бал девятый, аль восьмой,
Посылает факсограммой,
С Лешим духом – Водяной!

08. 10. 14

Кудрявая и светлая
одна, в глуши лесной.
Стоит берёзка белая,
с поникшей головой.

В зелёном сарафане,
вся в листиках резных.
С косой на тонком стане,
в серёжках кружевных.

Невеста белоствольная,
ах, как же хороша.
Высокая и стройная,
в чём держится душа.

Берёзка, Русь Святая,
твой шум ласкает слух.
В тебе краса земная,
в тебе мой Русский дух.

Парень с девушкой тайно сбежали,
чтоб жениться в другом городке.
А за ними погоню послали,
чтоб вернуть беглецов налегке.

Что в итоге?
Побег и погоня
завела в заколдованный лес,
где увязли, как мухи в гудроне,
и попали в чужой интерес.

Дело в следущщем – этой же ночью
главный фей поругался с женой.
Так завёлся, что всей своей мочью
взбаламутил народец лесной.

И погрязли в разврате и блуде
феи, эльфы и духи земли,
и совсем уже левые люди,
что в лесу прогуляться пришли...

Опять о Родине.И все высоким штилем.
Ни часу отдохнуть, ни дух перевести.
Понятия святые износили,
Переведя в куплеты травести.
Чирикай, воробей – дворовый доходяга,
Подкормочная касса на третьем этаже.
Чего не скажешь ты – все вытерпит бумага,
А мы-то и подавно – наслушались уже.
Но не простят трава, и дерево лесное,
И в кольцах годовых дымящиеся пни,
Последний боровик под старою сосною,
Ведь родина – не ты, а родина – они.