Дрожит на ветру

Вот и ушел Фернан,
Все – его больше нет
Он – дальний свет Плеяд
Я – мертвый лунный свет
Он – впереди в гробу
Я – сквозь туман за ним
Сей катафалк – ему,
Мне – миражи пустынь
Впереди – белый конь, как тень,
Позади – я дрожу в слезах
Вот – даже ветру лень
Жить у меня в цветах

Знаешь, будь я – благой Господь
Мне – со стыда сгореть
Потому что есть только дождь,
Потому что Фернана нет

Здесь – в полусне Париж
И первый луч зари
Ночь облетает с крыш
И улетит в Берлин
Ты… Ты не...

Весною рояль зазвучал удивленно,
А летом нам пела влюбленная скрипка.
Но осенью слышу я дрожь саксофона,
Как страсти внезапной мираж и улыбку.
Пусть в зимнюю стужу гитара прорвется,
Еще до зимы нам дожить, моя радость.
Но это усталое дивное солнце,
И страсть моя вновь саксофону досталась

№№№№№№№№№№

Если в мире осень наступила,
То мелькнет мужчина в листопаде,
Кажется, уже ты отлюбила,
Но пришла к Яриле и Усладу,
Обнаженной страсть еще прекрасней,
Нагота пугает нас едва ли...

Теряет цвет фантом осенний,
Дрожь нагоняет серый сон,
Дождь варит лиственный бульон,
Трещат древесные колени
От ветра разъяренных орд.
Ползет по нервам острый норд,
Под льдом озерным скрыта память
И теплота полночных встреч.
Взгляд тусклый поцелуем плавят
Из мглы созвездья нежных свеч,
Что нам с тобой хранили верность.
Сползает небо шалью слез.
Какая чувственная леность,
Какой навязчивый вопрос…
Ну, что ты, даль…?

Вдали мерцали, манили, звали...
и рассыпались росой на листьях
глаза измены, глаза печали..
глаза как будто бы полу-рысьи...

и на ветру ресницы черные
дрожали шорохом.. будто плакали..

Иегова Моисею говорил, ввергая в дрожь:
«Что словами Я посею, действием своим пожнёшь.
Не желал царь слушать идиш, показав тебе на дверь.
Сам воочию увидишь, что с ним сделает теперь

Иегова. Я являлся к твоим предкам ночью, днём,
Никогда не открывался им в названии своём.
В сновидениях, в экстазах с разным именем не мог
Приходить ко всем Я разом, представлялся просто - Бог.

С Авраамом, с Исааком и с Иаковом завет
Я поставил Зодиаком над Землёй на много лет:
Дать им землю Ханаана...

Ничего не грело ее, ничего не держало...
Она жила для себя, но в одиночестве дрожала,
Как желтый листик на ветру...
И не могла осуществить свою мечту...

В своих мечтах она была счастливой,
Милой, доброй, а главное - любимой...
Но это лишь мечты, реальность не такая...
Она живет не так - жизнь другая...

С болью в сердце и улыбкой на лице...
Она ходила по улице...
Как только переступала порог родного дома...
Сразу же душу брала истома...

Слезы на глазах, потекшая тушь
Говорили о...

В одну ладонь смахну с души печаль,
В другую, соскребу беду-разлуку,
Что сердце утопила мне, как жаль!
И поселилась в нём зелёной, скукой.

А пальцы с болью в дрожи напрягу,
Чтоб боль не просочилась вне, сквозь кожу.
Но, разорвать я память нитью не смогу!!!
Пусть сто раз сам себя я уничтожу.

Как холодно и страшно в эту ночь.
Ладони, переполненные горем.
Разжать бы пальцы надо мне - невмочь!
С молитвой к небу я взлетаю взором.

Молюсь, грешу и каюсь каждый раз...

О, женское тело, ты храм вожделенья,
Тобой вечно болен, мне нет исцеленья...
В тебе разлетаюсь на тысячи стонов,
Я во власти ветров эстрогенных циклонов...

О, Богиня любви, Афродита, Венера,
Эта женская плоть - сладострастье без меры...
Упругую нежность почувствовав рядом,
Я в тебе растворяюсь, пронзаемый взглядом...

Обнаженности соль, квинтэссенция страсти
В двух набухших сосков эротической власти...
Губ объятья нашли твердость сжатых бутонов,
Гений женской груди правит миром...

Вечер дрожит за бездонным пространством окна,
Спрятав последний луч солнца за статным каштаном.
Кто-то сказал мне, что завтра начнется весна…
Странно, ведь внутренний голос мне шепчет, что рано…

Может, и правда, идет всепрощенья пора?
Изголодалось ЖИВОЕ по ласке и свету…
Даже деревья обнялись тайком во дворах,
Наперекор беспризорнику –рьяному ветру.

Просится в кухню густая чернильная ночь,
Молча со стен соскребая остатки заката.
Зимний последний аккорд… мне б его превозмочь…
Кто...

Не надо падать духом, старики.
Когда нам недоумкам-эгоистам
С детьми возиться было не с руки,
Господь даст шанс на старость отличиться.

Наш парусник не скиснет в полный штиль,
И тряпкой не повиснут наши снасти,
К ветрам любви Бог развернёт наш киль,
И вновь дрожать нам от порывов страсти.

Не станем им противиться тогда.
Дублёр в подобном деле - третий лишний.
Перечеркнув порожние года,
Подарит нам наследника Всевышний.