Древняя стоит секвойя

Я так устал по гулким залам музеев сумрачных бродить.

И вдруг решил...Тирольский замок необходимо посетить.



Но больше в сумку с плоским донцем, не лезет, сколько ни пихай.

А у автобуса японцы, с своим извечным словом ХАЙ.



А мне не терпится до дрожи, как будто у меня горит,

И гид на колобок похожий, все по немецки говорит.



Но вот и замок в ярком солнце и в небе облачный прибой.

И всюду юркие японцы таскают мыльницы с собой.



Но то, что издали вздымалось...

Этот месяц — медом измазан…
Жарким шепотом… в узел витым…

И луна… растеряла фазы…
И пророк… перестал
быть святым…


И не нужно: ни дружб, ни доверий…
Мы с любовью. В раю и в аду…

Крик и скрежет!.. на судоверфи…
И в мазуте причал. И в меду.


Ну, за что мне?!.. в губы удача…
И под пальцы... упругий восторг…

Звезды — низко о нас судачат:
прямо в форточке…
десять… нет! сто…


Мы давно обменялись кожей…
Кач древнейший… нас выгнул дугой…

Боже…
Боже…
Боже…
О, Боже...

А шаг - ну да, шаг мой кривый! - сегодня армейски прост,
Ступаю, иду игриво, будто с земли на помост.
С сумкой осенне рыжей, как всё это рядом вокруг,
Сливаюсь с пейзажем не серо, ярко и очень вдруг.

Совсем без слов, без сомнений, пинаю я гальку прочь…
Дожди сегодня как в тему - всё льют, да и льют не в мочь.
Зонтик оставил дома, я сделал ему выходной;
Иду под градом капельным – намокший, зато живой!

И листья-то всё несутся, садясь на скамеек ряд:
Верно, какой-то древний и старый...

Мир с приходом ноября,
Точит осени края,
Мерзнут голые деревья
Ночью, в свете фонаря.
А на ветках пятна гнезд,
Будто россыпь черных звезд:
Парк кичится перед ними
Белоствольностью берез.
Яркий месяц в ноябре
В тучах, словно в кобуре,
И стреляет метко - редко
Желтым светом по земле.
День приходит, точно вор,
В зал суда на приговор:
За украденное солнце —
Под статьей с недавних пор...
В сонный, утренний туман
Я вхожу, как в древний храм.
За собой таскаю душу
По священникам...

Вот эра новая пришла, и что то людям принесла.
Этрусски пали -Рим пропал, черед язычников настал.
Те приняли Благую весть, но поняли как не Бог весть.
Сначала щеки подставляли, потом наверное устали.
Другим велели подставлять, кому? -язычникам опять.
Ведь "бить язычника не грех, святое дело, и успех!"
И что те в быте применяли, то христиане отвергали!
Этруссков(Римские) бани все сломали!, за баню иногда сжигали!
"Не мыться, значит плоть мертвить(), и духом бренность победить...

Сварог и Лада.
Кодекс предков и Римлян.
Эпизод Христианской астрологии.
Законы Хазарского Каганата.
Новая и старая мораль.
Мать Ольга.
Волхв Ягайло Ган.
Знамение.
Новые сказки.

Святослав

У крестителя отец, был удалый молодец.
Мудрый вождь его учил, древним знаньем наградил.
Был силен, и отречен, в договорах искушен.
Его барсом называли, так победы поражали.
Оселедец(шикху) он носил -родовитый отрок был.
С мощной грудью, словно бык, биться впереди привык...

Не украинец я,
Не белорус,
Не русский.
Я - славянин, и тем горжусь.
И не стыжусь ответить эвропейцам :
Мой дом Россия, Украина, Беларусь.
Я славянин - потомок древних росов.
От моря и до моря Родина моя.
И слыша предков зов многоголосый,
Я отвечаю: вы моя семья.
Крепись мой брат.
Не позволяй, чтоб элитарная босота
В загранкостюмчики принарядясь
Речами тошнотворными до рвоты
Меж нами злобы распаляла страсть.
Не верь чиновнику !
Сегодня есть, а завтра - нет его.
Не верь и тем...

Город рабочий стоит на Урале,
На стыке двух материков.
Некогда древние арии
Нашли здесь пищу и кров.

Места эти вновь проснулись.
Проблуждав по дальним краям,
Народы теперь вернулись
К прежним исконным местам.

Здесь языки не мешают
Находить пониманье в делах.
Из-за предков не унижают
И не поражают в правах.

Здесь улица есть Самаркандская,
Тбилисский есть бульвар.
Соседствуют прекрасно
Мечеть, синагога и храм.

Есть многое на свете...
Конечно, здесь не идеал.
Отчего же...

Встарь Киевская Русь – мать русских городов когда-то,
Хранима русским людом испокон веков.
Продали Киевскую Русь сыны, но даже не за злато,
За доллары-бумажечки, и жгут своих братов.

Продались иноземцам за бумаженки простые,
Что цвета несозревшего томатного плода.
Да, можно консервировать и овощи такие,
Но пользы нет от них, а больше всё ж вреда.

А с голодухи галлы мать съедят родную,
Ведь в древнем не были сильны те племена в житы.
У них менталитет, глянь на пословицу такую...

На башне древнего собора

Уже давно истлевшая рука

Вписала слово "рок", но вскоре

И слово стёрлось словно из песка.



Зато от слова - воплощенья

Роман родился с подписью Гюго:

Горбун, цыганка и священник

В смертельной схватке преданных врагов.



Сакральное сердце Парижа -

Парижской Богоматери собор:

В дожде к стальному цвету ближе

Величества готический узор.



О страшный суд с фасада храма!

Кому-то в рай идти, кому-то в ад...

И вся религия как драма...