Древняя греция

Грудь нараспашку клейкому ветру пустыни ночной.
Воздух свинцовый в горло залив, превращайся в бизона,
Волка, оленя, медведя, стены пещеры расписывай угольным духом,
Звезды вращай танцем теней. Глаза обманут, но сердце свечой
Опалит видения древних стихий. Там, за чертой, у самого дома
Священных огней, уже ждет прародитель слова и звука,
Странник ночной, знающий песню великой охоты
За счастьем. Дым от костров грузнеет на сводах,
Глянец камней в волосах скалится солнцем ночным,
Губы...

Потрясена, расколота как глиняная чаша,
узоры вышивки распущенной стихии.
Когда то стены охраняли от беды,
Из под руин шепча,
а где же (дэ)? жалея что не знают матюки.
Сейсмическая плодотворность каши,
в которой лет ( хунь и ) погребены.
Пань гу, разгневали и стольких обрекли.
проделать вывод об остатках стратосферы.
Бамбука кончик окунув в тела.
чтобы заполнить малые приделы,
в которых и моя семья видна .
Хотя кого - то это вовсе не задело.
пу, не обтесанное, "вечное дитя...

Под звучащий голос струн -
Падает неспешно снег.
Он как писарь древних рун -
Помогает думать мне

Он летает, не скорбя,
Утешая, если ты грустишь,
Он не знает, как и я,
Где же ты, и отчего молчишь..

И две жизни лишь спустя,
Я пойму зачем я жил,
Может быть - что для тебя.
Ты прости, что я звонил..


Снег, снег, снег,
Снег кружится за окном,
Я вновь грущу о тебе,
Снова сижу над стихом

Днем вдруг закончилась ночь,
Мне не оставив теней,
Сутки - еще одни прочь,
Снег...

упомянутый костью размежет сукно.
изнурительных дней развернув сериалы,
кто то хочит велеть, этнографии резав руно
подгибая колени опальных разбитых кварталов.
Койсаны в меже по подъездам
хибар меж облав.
Потребительских чувств остывают манеры,

наводнить, контролируя рынок,
недвижимость,
скидки забав.
выходя далеко за отписанных нравов приделы.
Постепенно теряет достаточность, микрорайон,
а пустые дома, прогоняя бомжей.
с молотка покупают
снабженцы сырьем за бесценок...

Вот паралич разбил Европу всю ,
Вулкан извлёк чего-то там из чрева ,
И древнюю Исландскую красу
Все вспомнили , что все мы ветви древа …

Вот пепел пересёк уж океан ,
Достиг Сибири , даже Енисея ,
Ну, двести лет спал долбаный титан
И вот проснулся и понёс вся сеять …

Летели камни , поднимался пар
И пепел поднимался выше тучи ,
Внутри сражался огненный пожар
И лава разливалась ещё круче …

В аду кромешном всё дымит, чадит ,
Не видно звёзд , всё пеплом засыпает ,
А вот вулкан...

Таю, таю, я, - я в твоих ладонях ,
Таю, таю, таю, я - я уже в агонии -
Без тебя мне жизнь моя,- ох , напрасная ,
Мне нужна любовь твоя - ты опасная …


Сиянье губ , как лепестки у розы


Сиянье губ , как лепестки у розы ,
Меня манили к тайне каждый раз ,
В глазах твоих как бриллианты - слёзы
Готовы были хлынуть в этот час …

А я молчал , была ты недоступна ,
Была ты неприступна как скала ,
И связь моя нам кажется преступна ,
Она как роза дикая цвела …


Благославленна...

Трассы времени - бесповоротны.
Иногда шелестят страницы
И ушедших событий отзвук
То ли грезится, то ли снится
И столетья, когда-то воспеты
И забыты - еще не нами,
Вновь врываются - снегом в лето -
В память древними именами.
Стоит ли жалеть о потерях,
О несбывшемся и зовущем?
Время только воздаст по мере
Соучастия в вечном и сущем

Выйду вечером росистым
на узорное крыльцо,
чтоб послушать баяниста,
полюбившего винцо.

На другом конце деревни
собирает он девчат,
женщин и старушек древних,
а в довесок и ребят.

И старается ухарски
все сердца расположить,
чтоб потом его по царски
захотели наградить.

Он играет - сердце плачет:
то тоскует, то поёт.
У него одна задача -
вызвать чувств круговорот.

Кажный вечер баяниста
носят бабы на руках,
я пишу о нём рифмисто
и с любовию в стихах)))

Может где-нибудь в древних писаниях
Моё имя с твоим рядом значится.
И за спИнами для спасения
Наши ангелы в крыльях прячутся.

Может были когда-то вместе мы.
Помнишь, много веков назад,
Мы с тобою шли рука Об руку?
Как манил цветов аромат.

Только в нашем веке не вместе мы,
У тебя на руке кольцо...
Не бывает простых совпадений, но...
От стыда я прячу лицо...

Всё же верю я, в жизни следующей,
Снова вместе мы будем с тобой!
Я любить тебя буду вне времени,
Не обмануты будем...

Вначале шел снег, искрясь разливом алмазной крошки и ослепляя молоком,
затем распустилась душа ручьев, проклюнулся юный малахит, воскресли псалмы леса,
после солнце налилось соломенным жаром, пробился нервом лазурным гром,
вскрылись озера хрустальной влаги, вечер, качаясь на ветреной леске,
обдавал сердечным теплом, и, наконец, расшатанный тон природного бала
вскружился золотом сна, обрядился дождливым лиственным свечением, заревой грустью,
а потом опять были барочные этюды снежных...