Долюбить

Когда умирает любовь,
Бессильны люди в белом халате.
Не будет грустных слов.
Уйдет с туманом на закате.

Щеки коснется гордая слеза.
В последний раз целует в губы жизнь.
И от усталости глаза
Сомкнет, не в силах что-то изменить.

И поздно что-то поменять,
Сказать, домыслить, долюбить.
Нам нужно лишь одно понять:
Здесь некого винить.

Череда, уходящая в реки веков...
Вереница утраченных ликов и судеб,
Юных глаз, крепких рук, поседевших голов.
Все мои удалённые временем... Люди...

С кем бывала печальна, а, может, грешна,
С кем любила отчаянно и без оглядки.
Я забыла события и имена.
Что ж, забвение - вор, но с него взятки гладки.

Только, по вечерам странный привкус тревог,
Словно что-то не сделано, или не спето,
Словно надо вглядеться за дальний порог,
Где лежат на ладони всей жизни ответы...

Словно надо...

Не умею прощаться…
Вот реву…
как дебил…

Небо, нервы, брусчатка…
Все встает на дыбы.

Просто жизнь
не согласна: взять - и тупо свернуть
в треугольник Саргассов,
вглубь разлучных Бермуд…


Но не нами мир создан.
Легкий мир. Золотой.
И крест на крест изгвоздан
столб Голгофский
литой.

И в заплеванной луже
крови сгусток завяз…

Но бывает и хуже.
В восемьсот с лишним раз.


Разломав всю аорту,
через мат,
через шах
прямо-бесповоротно
ты из сердца
ушла…

И сквозь...

Я живу
на последнем аккорде.

И под крики
«убей!» и «распни!»
в жизнь мою косяками заходят
островерхие, яркие дни.


Листопада окрас тараканий…
И безликой толпы доломит…

Я пытаюсь на сбитом дыханьи -
домолить…
добежать…
долюбить…


Я пытаюсь с Крестом повенчаться.
Я на плаху шагаю. Как псих.

Я пытаюсь спасти домочадцев -
абсолютно чужих. И своих.


И плывет середина кошмара…
И пылают столбы –
там и здесь…

Но кому-то всё мало и мало:
и терновых венков. И...

С тобой в прошлой жизни мы были знакомы,
Но дел не успели земных завершить,
На Землю пришли, чтобы встретиться снова,
Навеки простить, досказать, долюбить.

И наша любовь виртуальной программой
Стоит в базе данных, ее не закрыть.
На сердце ее незажившая рана,
Мешает с другими счастливыми быть.

Давно мы проникли друг в друга душою,
Взяв тела другого невидимый ток,
Мы нерасторжимы, несет нас с тобою
Единый, струящийся плазмы поток.

И все потому, что срослись мы ментально...

Припадаю к тебе,
Как пустыня к воде ледниковой,
Прирастаю к тебе,
Как свеча к огоньку на ветру,
Привыкаю к тебе,
Словно к ахалтекинцу подкова,
Ты нужна мне теперь
Как сухая береза костру…

Без тебя не гореть,
Не пылать, не сиять, не искриться,
Без тебя не согреть
Замерзающих в зимнем лесу,
Без тебя не взлететь,
Как в силки угодившей синице,
Без тебя мне допеть,
Долюбить, дотворить – недосуг…

Припадаю к тебе,
Привыкаю к тебе, прирастаю!
Прикипаю к тебе,
Оторваться уже не...

Стал тяжёлым с возрастом внезапно,
Груз, что раньше мне казался лёгким.
Не вернуть мне юнности обратно,
Когда тело, было моё ловким.

Не растёт живое бесконечно,
Старость ждёт за зрелостью людей.
Сумраки подарит жизни вечер,
Предвещая темноту ночей.

Мысли-мысли, нет от вас покоя,
Я ваш груз устал в себе носить.
Снова мысль и сердце вдруг заноет:
Вспомню то, что я хотел забыть.

Сединой виски посеребрила,
Зрелость, а за нею старость ждёт.
Ещё есть в руках как прежде сила,
Но я...

Хочу на миг, на безразмерный времени поток
К нему вернуться, чтоб долюбить его,
Закончить скоротечный путь пылающей любви,
Что сожгла сердца, испепелив две трепетные души.

Хочу допить бокал любви, которая уходит,
Бесследно исчезает в эпоху многоликих лет,
Чтобы потом забыть ее остатки, что остались
На блике, что отражается на тонком хрустале.

Хочу пройти тот путь любви и страсти до конца,
Чтоб забыть твой образ и улыбку, забыть глаза,
Которые смогла я полюбить в мороз...

Три дня всего лишь и три ночи,
У нас, на всё про всё, с тобой.
Три дня, а дальше — многоточье,
Три дня лишь — выдано судьбой.

В три дня, должны мы то вложить,
На что — другие годы тратят.
Всё — спеть, дожить и долюбить,
Вместить — в три дня всё наше счастье.

Три дня и ночи целых три,
Мир разрешил нам, быть вдвоём.
И от зари в нём до зари,
Друг другом, мы их проживём.

Три дня и ночи три всего лишь,
Мелькнули, словно солнца блик.
И ты, напрасно Небо молишь,
Прибавить, к ним...

Тридцатая в паспорте степь… Перекур.
Тридцатый сентябрь с краю неба…
Как быстро стекает звезда по виску,
и капли, присватавшись к рюкзаку –
нашарили в миг булку хлеба.


Я горький ответчик.
Я сладкий истец.
Я тот, кто в пути по колено.
И банка сгущенки штурмует крестец,
а ребра – двухтомник Верлена.


Сквозь ливень успеть долюбить
и долгать…
Я ближе к асфальту, чем к Богу.
Счастливчик в костюме,
придурок - в долгах.
А я надеваю дорогу.


А я одеваю все то, что кипит
и...