До горизонта

Вода вдруг застыла, мороз? или время не стало?
(драпа, кристалла, сапфира и щёлка причал),
свет лучей от луны, отразила, осветит нам путь
и мысли родятся, где я? и где лодка? где сеть?
рука, не нашедшая фляжку, навечно? инет, как
всегда безупречен? огрехов не видно, а может,
и нет и обидно, досадно не нам, а тем, кто в пути,
затаили дыханье своё, шаг, трава по колено,
выбираюсь на холм, непременно, увижу, что
там есть, горизонта предел передвину, поплавок на
воде и на суше едино...

Последний день зимы –
свинцовый шлейф земли,
шлак снега на обочине,
тень тишины на площади,
красный муар зари…
И в сердце неразумном,
и в сердце окаянном –
посеребрённый иней,
а, значит – и надежда,
и чёрных глаз пустыня,
и ледяная нежность
безлюдных полустанков,
и горизонта блеск
с окалиной рассвета…
Обрывком шестиструнным
скользнув по проводам,
последний окрик ветра,
подмешивая ладан
в горящие угли,
весну пообещает,
словно благую весть.
Свет облака, лаская
аллей...

Весна полна сюжетов о любви,
Во власти чувств отключится сознание.
В глубоких снах улыбки их лови,
Плетет паучьи сети подсознание.

И тем тому в веку не сосчитать,
Коварство,лож и прелесть прикасания.
Такое в книжках нам не прочитать,
Задвижку двери держит, лишь, желание;

**************
Песни отпеты, слезы первой любви,
Сторона монеты ,решку лови.
Поезд уносит ласки и грезы,
Впереди новый мир,новые грозы.

Мир раздвоился на до и после,
Стали по взрослее, мысли взрослые.
Обиды...

Ах как прекрасен мир Земной,
Когда в нём мир, тепло и лето.
И небо манит синевой,
И полон день погожий света.

День выходной — покоем дышит,
И никуда спешить не надо.
Шумит листвою лес чуть слышно,
А воздух тёплый чист и сладок.

У горизонта гор цепочка,
Укрыта зеленью лесов.
Над головою птица — точкой,
Поёт о жизни песнь без слов.

Всё есть для счастья в мире этом,
И места хватит в нём — для всех!!!
Всем — хватит в нём тепла и света,
И — свой, ждёт всех нас в нём успех.

И...

Игра света и тени поверх асфальта
перекликается с весенним небом,
пропитанным
ароматом сирени.
Первой ласточкой подхватываю
дрожь листвы,
и бегу без оглядки
туда,
где взгляд – словно водная лилия,
где соль облаков
осыпает береговую линию
прощальной тоской;
где игра света и тени
поверх илистого
дна
перекликается
с небом, выходящим из берегов;
где дрожь листвы
бьёт по струнам майского воздуха,
и линия горизонта
переходит в линию жизни,
под шелест неторопливых волн;
где...

Сиюминутная элегия заката,
словно мотив сверчка накоротке
в вечернем сумраке, где тает налегке
пыль полдня под морщинами халата.

Смоль горизонта, бледных окон фрески
хранят, как память – смертную тоску,
смак полусна, преклонную весну
под чёрной скорлупой слепого сердца.

Густые ели, лапами качая,
в святилище, с сокровищем молчанья,
откроют дверь, захлопнув глаз просвет.

Просалютуют парковые кроны
сквозь беспорядок неба невесомый,
и ночь покроет тайной, словно смерть.

В игольное ушко зрачка вдевает нитку солнце.
Из-под туманного плаща косится лунный серп.
Унылый шум берёз скользит, отбрасывая проседь.
Перебивая слёзно ночь, росой звенит рассвет.
Вбирая форму пустоты, смотрясь, как щёголь, в воду,
подобие своей тоски в глазах реки застав,
телегу катят облака к оврагу горизонта,
благословляя лязг дождя и пустозвонство трав.
На сотню вёрст – лишь двадцать грамм души и влага неба,
где пьют прохладную волну ракушки сонных век,
и сердце, словно на износ...

Твой голос пронизан эфиром,
прозрачным и ясным.
Твой голос пахнет жасмином,
глубоким и сладким.
Тонким и терпким
запахом Древнего моря,
Единственностью Твоей,
как моей волей.

Тобою, как сутью,
мандала жизни сотворена.
Ты свет и путь мой,
Ты Голос, звучащий в отчаянье дней,
Ты солнце Любви моей.
Ты тишина исповедальных ночей.
Ты Истина вечности тайной моей.

Я скатываюсь в банальности,
потому что назвать не смею Тебя,
потому что стоять на этой вершине нельзя,
но только...

В сощуренной июньской лени
Меж яблоневых колоннад
Игриво бродят светотени
И сад на пиксели дробят.

От мохноногого балкона
Прострелом искоса - пленил
Внимательнейший глаз пиона
Из треугольника чернил.

Берёзы над глухим погостом,
Где похоронен Пересвет,
Как снулые вуалехвосты
Полощут жабры в синеве.

Спружинившийся для ловитвы
Их шелестом врасплох застал:
Азартно отбивает ритмы
Конец кошачьего хвоста!

Едва ли всматривались предки,
Инстинкт добычи затая...

Всё, что я помню,
открывая глаза –
как метель падала вниз
в вечерние сумерки,
превращая холод
в ароматный нектар Диониса.

Всё, что я знаю –
это раскаяние за закрытой дверью;
стройная тень нисходящего вечера;
вспышка светильника,
осветившая скудные стены;
ночь, проскользнувшая облаком;
и призрачный шум прибоя
в спирали ракушки
на подоконнике.

Прибой обретает подобие слов,
и поджигает свечи
береговых посёлков.
Тёплое небо августа
обрастает звёздами.
За линией горизонта...