Дитя зачато

Нарисованный камин
На кирпичной старой стенке.
Я сижу совсем один.
Перед ним считаю деньги.

Жменя грязных медяков.
Вот и всё моё богатство.
Есть ещё остывший плов –
Щедрый дар от государства.

Есть шарманка, ржавый нож
И какое-то полено.
Я обычный старый бомж.
Я с тоской гляжу на стены.

Был бы рядом уголёк,
Рисовал бы вновь картины.
Только мир ко мне жесток.
Нет ни красок, ни холстины,

Ни простого уголька,
Ни блокнота, ни тетради.
Снова чешется рука.
Снова хочется...

Я — дитя своего дня-времени,
Я — эпохи своей порождение.
Человек я — людей рода-племени,
И как их — меня ждёт Забвение.

Как для них, для меня — реальность,
Только то, что приму — умом.
Как у них — для меня полярность,
В нём назначена им — во всём.

Я как все — отшлифован временем,
Как на пляже — голыш волной.
Мне как всем — плоть своим велением,
Заставляет — добыть хлеб мой.

Мне как многим — о жизни надо,
Думать, чтобы своё — найти.
Но, как многим, своя лишь — правда,
Мне...

Здравствуй дитя! Отчего забываешь,
Старость мою навещать у крыльца.
Живешь так беспечно, как будто не знаешь,
Что время пройдет и не станет отца.

В нашем саду больше смеха не слышно,
Ветер лишь шепчет зеленой траве.
Ветви склонила цветущая вишня,
Где ты дитя? Я грущу о тебе…

Как дитя бы утром спал я,
Но дней взрослых ритм.
Снисхождения не зная,
Мне вставать велит.

А на улице ворона,
С утра каркает опять.
Громко и противно словно,
Меня хочет напугать.

А я снов остатка пленник,
И зеваю сладко.
Я заложник мира денег,
Жертва распорядка.

Иду в ванную умыться,
А там рожа в зеркалах.
Не дай Бог она приснится,
Встречу жуть во снах.

Как дитя бы утром спал я,
Но в днях взрослый ритм.
И будильник сон ломая,
По утру звенит...
Марковцев Ю.

Когда поёт душа с утра, словно птица,
Заходит солнце со двора и не спится.
Взгляд открывает циферблат, скоро десять,
А руки трепетно хотят куролесить.

Ты наполняешь мою жизнь рок-н-роллом,
Своим подругам расскажи, как я молод.
Пускай завидуют все те, кто не в теме,
А мы стремимся к красоте, как хотели.

Когда желания не спят в одиночку,
Слова ложатся сами в ряд, ставя точку.
А губы шепчут невпопад, - мой любимый!
Совсем не ведая преград, - выполнимо.

Ты наполняешь мою жизнь...

свирепствует кали-юга
зверская эра презренья
в голове господа – ад
сотканный из колючей проволоки
воспаленных нервов
мир ужаса
взрывающихся шоковых ассоциаций
вызывающих дрожь от прикосновений
костяных пальцев невидимок
вдруг быстро отдернутых обратно
в угрожающую темноту перво-хаоса
леденеет от страха психея
и молится молится молится
распластавшись на коленях
на дне черного одиночества


в скрипучие двери разорения
въезжает осень на ржавом кадиллаке
не отражаясь в смятых...

Мы Христиане, это много значит,
Нам путь указан с высоты Креста.
Безгрешно был Младенец в чреве зачат,
Возрос и обратился во Христа,

Несущего народам свет и радость,
Спасение и Божью благодать.
И так ли тяжело за эту сладость
Соблазны мира грешного отдать?

Взгляни вокруг. Что в мире постоянно?
Власть, и почёт, и деньги - всё обман.
Так стоит ли всю жизнь неприкаянно
Бродить, лелея брюхо и карман?

Нам время стало местом казни нашей,
И бьётся флаг, посаженный на кол...

Она была странная девушка
Вернее –
Страстная
Связанная со своею страстью
Четкой и чистой мастью
Она мне
Сказала просто и жестко
Без всякого стеснения
И моего согласия
- Я Вас приглашаю к зачатию
И не надо так удивляется
Вы согласны?!
И как порядочный джентльмен
Я конечно ответил
– Согласный!
Странная девушка
Улыбнулась
И сказала
- А теперь - адью!
До свиданье!
Я эту девушку никогда не забуду
А если она вдруг появится
И то же спросит
Я тут же отвечу
Конечно буду!

Когда уж осень жизни на пороге
и голова твоя совсем седа,
но вдруг любовь собьет тебя с дороги...
не знаешь: это радость иль беда?

Вдруг новых чувств невинное зачатье,
когда пульс жизни где - то на нуле,
судьбы подарок это иль проклятье...
пуститься вплавь на новом корабле?

Открыть "свою Америку" сегодня,
необитаем раньше остров был.
кого любила ты - все в преисподней,
кого любил он - всех теперь забыл.

Здесь времени включился счетчик новый,
средь осени явилась к нам весна
и...

Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но...