Десять строк

Ложится за строкой строка
Сегодня обо всём теперь...
О способе из далека,
Чьё уместилось в голове
Начало много лет спустя.
Просвет давно минувших дней
Что всё оставить не хотят
Основы памяти моей.
Всех дней, хороших и плохих!
Сентиментален может быть
Я становлюсь, но всёж стихи,
Которых прозу подкрепить
Воспоминаньями стремлюсь,
Ложатся за строкой строка.
И на желании ловлю
Себя, - не дрогнула рука
Чтобы моя, перечеркнув
Былое прошлое моё.
Того, в чьём сделаться плену
Моей...

Не дрогнет ли рука поэта,
Когда увидит строки эти?
Их генерила нейросеть,
Поэтам кажется то смерть.

Но этот страх, пустое бремя
ИИ – лишь отблески огня
Он не заменит голос сердца
Он – лишь помощник для меня

Святы поэта строки эти,
В них голос предков, боль земли.
Традиций мудрые приметы
Народ в стихах своих хранил

Лишь человек хозяин слога,
Бездушный код, он лишь слуга!
Не упадёт поэтов лога,
ИИ тут явно не беда!

И страх напрасен у поэтов!
Машина – глупый инструмент...

У одной Совы
Выросло две головы.
И этот пассаж Вызвал в лесу неслыханный ажиотаж.
Видано ли - когда в лесу десять сов,
Тут же одиннадцать совиных голов!

Птицы возмутились,
На поляну с деревьев спустились,
В кругу уселись
И спелись.

Молвил попугай какаду:
- Побывал я в раю, и в аду,
Но нигде не встречал подобную ерунду:
У тебя - голова, у меня - голова,
А у нее - раз и два.
Она не права, Сова.

Вмешался в дебаты сыч:
- Братва , не горюй и не хнычь!
Я хоть и бич, и по сути...

Медведю не мешают спать в берлоге,
Будильником не будят по утрам.
Не тормошат и не щекочут ноги,
И не кричат: - Вставать пора!

Енота не трясут, не дуют в ухо,
Рукой холодной трогая за грудь.
Не обзывают громко ,
Не позволяя вновь ему уснуть.

Лисице не включают телевизор,
Не повторяют десять раз: - Давай!
Позавтракать успеешь, если быстро.
Иначе, опоздаешь на трамвай.

Хочу в берлогу к теплому медведю!
Хочу сопеть с енотом в унисон!
К лисицам мягким в норку!
К зайцам!
Ведь я...

письма из прошлого..
фигуры-чернила-все в прах.
а розы мертвы.

глянец невечного
на слишком усталых руках-
клеймо для вдовы.

Письма чужие
рассыпались искрами слов,
как прозрачная тень,
мановенье крыла,
дуновенье снов
неприметного ветра,
и день,
улыбнувшись,
из выцветших букв
начертал три послания Богу.

1.
Воронье прикупило
на пасмурный день индульгенций,
и без правил рванулось
в намокшее небо,
растерзало, разбило
на десять инвенций
непроглядную глупость...

"Влюбись, влюбись!" -
Весна прошепчет мне на ушко
И приласкает ветерком.
И вы, и вы, мои апрельские веснушки,
Мои апрельские веснушки вспорхнули нежным мотыльком.

Сверкайте, сердце раня.
Пусть с вас не сводят глаз.
Скажу зиме я "До свиданья",
Скажу зиме я "До свиданья",
Ведь морозы не для нас.

Одна и вторая,
Вот третья, четвертая где-то.
Вся жизнь моя вами
Как солнцем весенним согрета.
За пятой шестая, седьмая, восьмая при этом,
Пока вы со мною,
Клянусь, моя песня не спета...

Девять часов, на часах моих девять часов.
Я взрываю свои облака,
И глаза закрывает рука,Лишь строка… на снегу…
Лишь обрывки измученных фраз -
Кто из нас…
Вдруг придумал слова – не люблю…

Мы молчим, и стоят наши стрелки часов.
Мы не смотрим друг другу в глаза,
Мы боимся всех сказанных слов.
Лишь строка… на снегу…
Лишь обрывки измученных фраз -
Кто из нас…
Вдруг придумал слова – не люблю…

Кончился сон, пробужденье похоже на смерть.
Все исчезло, внутри пустота,
Ничего нам уже не...

Жена поставила кормушку
Синичкам, якобы, избушку
На кухне, прямо за окном, -
Состряпала сама(!) игрушку,
В бутылке вырезала «ушко»
И постучала молотком…

Меня, по-женски, упросила
Сходить за семечками – мило(!),
Целый мешок купить, - приём!
Не жареных(!), заметьте, – сушку,
Сполна насыпав, прямо в «ушко»,
Всех накормить синичек днём:

- Зима ведь на носу, без корма,
Не выжить им, в дикий мороз
Ведь будет холодно, без доз -
Подкормки нашей - Homo-норма
Сознания, - пока с берёз...

В Свердловск я ехала тогда,
Меня влекла литература,
Манили люди, города,Сияла жизни амбразура.

Увидела я в первый раз
И телефон, и поезд скорый,
Проезжих у вокзальных касс,
И всё ждала лихого вора,

Но деревянный чемодан
Никто не тронул по дороге,
Никто не лез ко мне в карман -
Напрасен был надзор убогий.

Шёл над Свердловском летний дождь,
Трамваи в парки уползали,
Впервые охватила дрожь
Меня на жизненном вокзале.

Я уходила из тепла,
Из честных рук в чужое море
И...

Ты помнишь день, когда с тобой простились?
Тогда я не винила никого, мы думали, сначало,
что влюбились,
но видно мы ошиблись, ну и что?
Так я ушла!
Ведь ты не смог заставить
тебя любить, всё так же горячо
Да, я ушла, но бросив на прощанье,
тебе охапку писем, неотправленных, в лицо.
А ты один остался на дороге
за мной все были сожжены мосты...
остался ты один, в пустом, холодном доме,
и письма перечитывал мои.
В них я жила, надеялась, любила,
бумага все терпела, как всегда,
строка...