Держа

Мне очень жаль, что я не нравлюсь вам,
В угоду вам менять себя не стану
И в узники льстецу-самообману
Я душу на попранье не отдам.
Вы цокаете каждой ерунде,
Вы злитесь на меня за всё на свете,
Больны презренных взглядов ваших плети,
Но держит рок пока в одной узде.
Возможно я обидел вас когда-то
И в прошлых жизнях так же себя вёл
И, видимо, принёс вам много зол....
Покорно принимаю бич возврата.
За всё, бесспорно, надобно платить,
Красны долги безропотной оплатой...

Помнишь, как в сгоревшем рае
Мы с тобой устроили войну?
Как мы воевали! Как играли!
Как остались живы - не пойму.

Как сносили вечный райский сад,
Строили из бревен блиндажи,
Сдаивая масло из лампад
Смазывали жирно «калаши»!

Как воняли, полыхая, перья
Ангелов, разорванных в хламьё!
Как ревели, разбегаясь, звери.
Ну а мы держались за цевьё!

Милая, в безумие ныряя,
В схватке рукопашной мы сплелись…
И рыдали старожилы рая
Проклиная праведную жизнь!

Жена была за ним, как за стеной,
Но оказалось, что стена была Берлинской.
Поехал на рыбалку он весной
И прихватил с собою ящик с "Клинским".

С тех пор стал лучшим другом - алкоголь,
Держал бутылку за плитой на нычке,
Щелчок по горлу - тайный знак, пароль
Для приобщенных к пагубной привычке.

И без стакана адского напитка
Казалась жизнь угрюма и сера.
Жена ушла, он пропил всё до нитки,
И рухнула "Берлинская стена

Вырастала елка
В лесу на горе,
У нее иголки
Зимой в серебре.
Жил под елкой зайка
С зайчихой своей,
Прилетала стайка
Чечеток с полей.
Приходили к елке
И волки зимой...
Увезли мы елку
Из леса домой.
Нарядили елку
В новый наряд,
На густых иголках
Блестки горят.
Началось веселье,
Песни да пляс!
Хорошо ли, елка,
Тебе у нас?

* * *
Горит огнями елочка,
Под нею тени синие,
Колючие иголочки
Как будто в белом инее.
Она в тепле оттаяла,
Расправила...

Без комментариев скучна
И неприятна жизнь.
Как будто кто-то свысока
Кричит тебе : «Держись!»

А смотрит сам издалека,
Руки не протянёт.
Поэта ноша тяжела.
Пиши же мне, народ!

А с комментариями мне
Жизнь аки мед сладка!
Поговорим о ерунде,
Пусть не дрожит рука.

Я знаю, стих мой очень мал
И нету рифмы в нем.
Но если кто-то увидал,
Пиши! С надеждой ждем.

Действующие лица:
Партизаны.
Фашисты.
Полицаи.
Разведчик.
Предатель.
Дух хозяина болота.

Действие первое.
Картина первая.

(Поздняя осень. Партизанский лагерь)

Иван:
Шумит суровый брянский лес.
Вот и обрезан мой обрез,
Патрон последний вставлен в дуло.

Радист:
Кажись, фашисты взяли Тулу
И (точка, два тире) Житомир.

Фельдшер:
Начштаба в страшных муках помер,
И остальные тоже мрут.

Политрук (пленному немцу):
Дас ист фашистишен капут
Унд коммунистишен гешлоссен,
Их...

Семья селян - старуха, дед,
Держали птицу много лет
И на закате своих дней
Не знали бизнеса верней,
Чем курицу иметь, несушку…

Вот поутру зашла старушка
Проведать птицу.
Рябой звали
Они всех кур (уже едва ли
Тех, прежних, можно сосчитать)
И ну давай с порога звать
Её, как водится,
- Цып, цып.
У бабки с детства был принцЫп –
Проверить лишний раз не плохо.
Согнав с гнезда рябую квоху,
Она пошарила рукой…

Вот здесь покинул их покой
(Её и ейного дедА).
Как водится, всегда...

Ах, как бы хотелось никогда мне с тобой,
Не чувствовать страха смятения, робости
Чтоб мы прошагали весь путь наш земной,
Потом вспоминали прошлое с гордостью

Чтоб не было стыдно за важные радости,
За нежность, за чувства и за наших детей,
За некогда резкие может быть шалости,
И за гениальность спонтанных идей,

Чтоб шли рука об руку, болтая безумолку,
Чтоб нам было всегда интересно, во всем
При черном коте не держаться за пуговку,
Чтоб радостью нежностью полнился дом.

Я не могу тебе помочь
И мне от этого не легче,
Твоя печаль отразилась на мне,
Мои мысли не такие, как прежде.
Ты потерял веру в надежду,
Ты не можешь найти любовь,
Твоё представление о мире:
«на белом листе чья-то кровь…»
Ты опустил руки рано
И не хочешь их поднять,
Но ты подумай и скажи: « А стоит ли страдать?»
Ведь люди раньше воевали,
Их убивали, по ним горевали,
Людей сжигали на костре,
Детей от мамы отрывали.
Но люди силы находили,
Они старались выживали,
Держались, верили...

Написать о любви не --- возможно. Как бред,
Благоухающий Кристиан Диором,
Как выпрыгнуть из-под колес несуществующих карет
Или запеть одному - хором.

Есть чуть давящий спазм посредине груди.
Эта опухоль - жизнь изнутри, как лисенок наружу,
Проедает меня, оставляя меня позади.
Я стою опустевший,
Выпустив душу, -
А она, словно тень у романтиков,
Выбирает свои пути.


***


Уходишь. Провожаю.
Раздерну шторы. Пять утра.
Мне тебя жалко.
А ты одежду, как ноты с пюпитра.

Да...