Деревья стали большими

Возможно, это так .
Возможно, я не права.
Стеной стоит передо мной
Любви твоей оправа.

Колючих глаз надменный взор,
И слов жестоких ворох.
Нет, не могу услышать я
В словах тех любви шорох.

Надменные и злые,
Похожие на сталь…
Ты знаешь, мне порою,
Бывает тебя жаль.

Ну а себя жалею,
Конечно же, вдвойне.
Как так могло случиться,
Что ты стал дорог мне?

А за что бы лязгнула Ника
Чёрной сталью по сердцу ножен?
Он заштопан красною ниткой,
Без того ослеплён и нежен.

А зачем бы она осталась
На ковре, небосвод стреножа?
Он защемлен в анналы стали,
Словно в детском пустом манеже.

Поднимайся Победой! ну же!
Полосни по закатам алым!
Занимая чужую нишу,
Отыщи для меня аналог!

Этот миг, что для счастья нужен,
Поднимает флаги печали,
И полёт метеора снижен
На момент чужого молчанья.

Я всегда одинок...
И преследует рок.
Без тебя и с тобой -
Просто пулю в висок.
Вороненая сталь,
Мне поможет забыть,
Как любил я тебя,
Как хотелось мне жить.
Я стою на распутье,
Средь белого дня,
Мне бы даль распахнуть,
Чтоб дойти до тебя...
Но зачем ты мне здесь,
И зачем ты мне - там?...
Я глазами, как прежде...
Любить перестал.
А любил я тебя,
Как никто не любил.
И забыл я тебя,
Как никто не забыл.
Все прошло, светлой памяти -
Ставлю кресты.
Я хочу умереть...
Чтобы...

Ребята! Не женитесь на курящих.
Они детей вам народят лядащих,
Болезных, хиленьких ребяток,
Убогих с головы до пяток.

Я сам был глуп, обжёгся в этом, каюсь.
Пять лет уже с болезным сыном маюсь.
Глядеть, поверьте, на такого — ох как тяжко,
Ну а ему-то каково, бедняжке!

Он будет слаб и телом и умишком,
И выглядеть он будет, как мартышка,
Над ним ребята будут издеваться,
А он — тайком слезами умываться.

Порой приходит мысль: "куда б податься?
За что мне это?" — обращаюсь к...

Ты слышишь, плачет девочка печально?
Что потеряла первую любовь..
Колечко было то не обручальным,
Такой любви не отыскать ей вновь.

Заледенеет сердце постепенно,
Как пусто в этом городе большом,
И меж людьми все стены, стены, стены,
Она всегда одна, хоть и вдвоем

С каким - нибудь мальчишкой симпатичным,
Которого не может полюбить,
Становится все скучно и привычно:
Кафе, постель и сразу все забыть...

Пройдут года и боль ее утихнет,
Другой жених к ней постучится в...

Пальчик указательный
Очень замечательный.
Любит всё он показать,
Помогает, что сказать.
Средний палец шустрый слишком,
Может он набить вам шишку.
Может щёлкнуть вас сейчас,
По лбу сколько хочет раз.
Пальчик рядом безымянный,
Друг другим он постоянный.
Если трудно помогает,
Тяжесть носит, поднимает.
На руке малыш – мизинец,
Он один у всех любимец,
Пальцам всем он младший брат,
Самый добрый из ребят.
Палец вот, спроси его:
- Как дела? Покажет: - Во!
Палец этот, он какой?
А...

Вот и ветер налетел.
по окну погнал метель.
Здравствуй ветер, ты друдок,
подними меня чуток.
Подышать бы мне на воле,
оторватся бы от доли.
Наши серые дома,
нигодятся никуда.
Полетаем в чистом поле,
похохочем на просторе.
Подними меня туда,
где несутся облака.
С высоты мои мечты,
воплотятся в миражи.
Люди ходят всё толпою,
и не знают что с тобою,
мы взираем свысока,
на людские всё дела.
Ну а там внизу одна,
суета, да суета.
И большие города,
где нет страха и стыда...

За темные ночи, за старты и стопы
Я выпью красного зелья бокал.
Руками в земле в полночь окопы.
Сам себе войско и сам генерал.

На ленте отваги жизни кусочек.
Сквозь ветер струится славное знамя.
План разработан без проволочек.
Вдали засияло сигнальное пламя!

Команда «Вперед!» в ушах зазвенела,
И тысячью клеток тело рванулось.
Душа взбунтовалась, к луне полетела.
Война ей моя не приглянулась.

Не создана, видимо, для сечи и стонов,
Запаха крови на остром металле.
Округа дрожит...

Звонок… и в трубке – то-о-онкий голосок:

-- «С трудом, в театр Ваш, я дозвониться смог!»

-- «На то – театр наш, с названием -- «Большой!»

-- «Нужны ль басы театру, коли он-- ТАКОЙ?»

-- «А кто Вы? Вас – никак я не пойму!»

-- «Я – ба-а-с! (Нет… догадаться самому!)»

-- «Не слышал голоса, я, Вашего нежней!

Поговорите-ка со мною – погрубей!»
.

(Быть может, «БАС» -- был голосом простужен?!) –
.

«ЯДРЁНА ВОШЬ!!! Вам бас в театр нужен???»
.
.

Мораль...

Я ли
явь,
я ли
явственно
яшмой
и ядом
солнца питаем
сквозь миллиарды жизней и зим?
Не я
и я,
я и они,
они и я –
руны
отлитые
сталью
полярной звезды –
одно –
цветы
в лунном саду
памяти
Бога,
где дважды два –
миллионы столетий и душ.