Дамочка шляпке

В июне пошли по тропикам грибочки,
берёзовик шляпку просунул на свет,
шагаю тропинкой, плюю на все кочки,
в болоте трофеев пока ещё нет.

Но если тропика вдруг вышла к болоту
заходом, которого прежде не знал,
то Я загляну, ведь узнать мне охота,
сентябрь здесь что даст, пустоту или вал?

В июне прекрасное время разведок,
находок для осени праздничных мест,
в июне шныряю в лесу, как бездельник,
без "!денег", не дарит в июне их лес

Грибы росли без шороха и стука,
Неутомимо
дождик
поливал.
Тяжелый воздух был преградой звуку,
Привычно эхом лес не отвечал.

С ветвей стекало,
капало,
сочилось…
Но было удивительно тепло.
И мне казалось это лета милость,
И не спешил вернуться я в село.

Виднелись шляпки средь травы и листьев,
На мягких серых мшаниках болот…
И я желал к удаче все причислить,
Пока еще был светлым небосвод

Не жди из сказки принца,
Ну, нет его, ну нет!
Но ты мне из - за принципа,
Нет, говоришь в ответ.


Вокруг хожу да около
И так к тебе и сяк.
А ты не видишь сокола,
Я для тебя босяк.


Я рву цветы охапками,
Купил себе пиджак.
Но ты мне машешь шляпкою
- Какой же ты дурак!


Я всё уже испробовал,
К колдунье я ходил.
Тебя я очаровывал,
Свиданья я просил.


А вот возьму и брошу,
Ходить, просить, жалеть.
Да изолью я душу
Другой уже теперь.

Пока ты ищешь принца,
А принцем...

Гриб как будто из волокон
И разорваны края,
Очень даже несъедобен,
Есть его, друзья, нельзя.

Ножка трубкой, шляпка с пипкой,
Кажется, что скромница.
Для желудка ядовита
Эта волоконница.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014

Северная весна
Ходит в серо-белом наряде :
Серое небо и белый снег.
Редко носит жёлтую шляпку ~
Солнце, как подарок!

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

А в понедельник она умерла.
Нет, ей не выпал по жребию поезд.
Двадцатилетний бессмысленный поиск
Выбил из шляпки два синих пера,
Сжёг реноме и поставил барьер
На предыдущие голые чувства.

Ей рассказали, чем пахнет искусство,
Ей показали, что значит предел
Всем ожиданиям. Кровь – между строк;
Так непривычно хранить свою тайну

В сердце души, где воскрес и зеркально
Вровень дышал с ней потрёпанный бог.

Анна Юннис

Август, 42 в тени, ещё не предел, (раскашлива-
йся), раскалённый асфальт, белая разделит-
ельная полоса, редкие дорожные знаки у обо-
чины, справа, на стерне "гигантские" цилиндры
пересованной соломы, разбросаны невпопад,
жёлтое на жёлтом - отпад, слева арбузы и дыни,
зелёнными и жёлтыми пирамидами ядер, слож-
ены в полевой траве, дальше подсолнух тебе и
мне, отцвёл, пригорюнился, опустил шляпки, не
следит больше за солнцем, упёрся взглядом, себе
под ноги, созревающими зёрнами...

Зеркало склеено.
Выше ручки – нож.
Я пишу стихи,
она рисует квадраты,
звук один и тот же.

Маяковский - громада свёрнутых стен,
что ж,
ты был булавкой на теле жизни,
она ходила в шляпке, чулках,
битым ходил, грыз дни
чёрным в черновиках.

Температура, которая ищет окно…
Микстура – вино,
пальцы – паяцы,
ветер кусается
комнатным танцем,
солнечные протуберанцы
скрыты за тучами
скомканным случаем…

Выйти в окно.
Ей всё равно.
Мне – лень,
я везучий.

Над Природою нет чемпионов,
Сила её проявляется в том,
Что даже шляпки у шампиньонов
Всюду ломают асфальт и бетон!