Чёрные пальцы ноября

Всё, чем стоит гордиться –
это пыль, пыль, пыль, и ещё раз пыль…
Всё, что есть у тебя –
это чистейшей воды проза,
смирение в похмельных глазах,
и ночь за углом, как чёрт за калиткой,
бросающий острые камушки звёзд
в сдержанные колокола
окон.

Всё, что есть у тебя –
чёрное лукавое сердце,
сжираемое безмолвием,
благословенно плетущееся
по душным равнинам и прериям,
стыдливо прикрывшись,
грязным бельишком листвы.

Чёрное лукавое сердце,
ты можешь быть хоть алмазом,
хоть...

Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь…
(1914)


Скользкие стены вагонов
Дождик сечет…

И бесконечно звучит:
Ти-та-та...
Между Парижем - Тулузой…
(1901)

Тончайшая, атмосферная лирика…

Дано ли ей уцелеть в сегодняшнем мире? Я поэт, а не историк. И я не знаю.
Но чувствую: легко зайти в пламя,
прогуляться в нем по щиколотки…
не получилось.
Наше время несравнимо жестче. Сакральнее. В нем всё — на грани заступа...

Казанова бессмертен, смертен плач Казановы.
Кто учил Тебя розам, тот шипам научил.
Тени, блики, слова, лепестки, невесомость…
Кто учил Тебя крыльям, тот и падать учил.
Это только попытка стереть Твоё имя -
Ледяная, блистательная тишина…
Птицы чёрных волос, плечи, пальцы – бессилен.
Кто учил Тебя звукам, тот давал имена;
Мягким звукам, бесслышным,
И острым, и встречным
Вдоль Тебя полыханием шёпота плыл…
Кто учил Тебя смерти, тот знал бесконечность.
Кто учил Тебя встречам, тот...

Маме

«Каждый родившийся ребенок – это весть о том,
что Бог еще не разочаровался в людях.»
Р.Тагор



Падёт хрустальная строка на хрупкий мир,
"Король изгнанников" объявит дикую охоту...
Там будет петь сквозной осенний лис(т),
Исполнив завершающую ноту.
Не выспится, немея в забытьи,
Воды умершей хруст под тяжкой ношей...
Когда все письма будут сожжены,
Достанет воздух Стынь из бледных ножен.
И будет Стынь пронзительно молчать,
Клеймя дороги холодом прощаний,
Не веря ни теплу...

У меня есть время написать
ручкой твёрдой верное послание.
Я, конечно, буду ждать
свидания.

Но пока нам проще голубям
отдавать мечты
и расставания…
В цифре ночь,
и ночь рыдает
ставнями
дождя.

Много лет стихов.
А тучи теми же
кажутся.
Порой
лунь календаря
связана
с моей
судьбой,
кажется,
может быть,
и даже
нелепым образом.

Вот два года сошло.
Минуло.
А как снег на асфальте было…
Вот у всех лето,
а у меня весна
в одной точке
будто застыла.

И что делать...

Эпицентр мгновения...
Девочка с челкой над изумленными бровями,
С смоляным блеском волос,
А в комнате тихо опадают лепестки хризантем...
И круженье земли опадает...
Прочерком...
Бабочки в лампах обгоревшей мечты царапают время...
Я вижу твои руки, не выронившие игрушку,
И так сильно прижимающие её рукой к сердцу,
Полному несбывшейся нежности...
Садако,
Жизнь чертит свои инициалы ...
Верой во взросление, раненым взглядом...
Безусловным рефлексом – не заплакать в подушку всю в...

Я Флага пред врагами не спускал,
Хоть он бывал потрёпанным и рваным,
Но, свято помня тех, кто воевал,
Я гордо нёс его по океанам.

Был сорван Флаг имперской сволот'ой,
Да не один, на кораблях всех разом.
И оказалось, Флот уже не твой,
И правит Флотом всякая зараза.

На Флоте, что Союза был стеной,
В угоду подлым НАТО-вским пог'анцам,
Крест голубой, да жирный и косой,
Поставлен был на радость иностранцам.

Печально, но крестовый флаг бывал,
Врагам на милость, спущен перед ними...

Ночь.
С неба кружит асфодель.
Слух запечатывает тени в белый звук,
Я зарисовываю буквы в белый круг,
И прорастает асфодель в меня.
Ars amatoria, подстрочник вечеров,
В ресницах бабочки шептавших слово «мой»...
Богема сумерек в чернилах ноября,
Касаюсь пальцами узоров твоих слов.
И в этом свете вознесенья фраз,
Моленье бабочки загадывает сны
И вышивает буквами пентакль
И лилию на острие воды.
Нас обнаженными вдыхает теснота,
И в белой ладанке лежит одно зерно,
Все плевла высохли, и...

Я хотел бы быть тенью твоих рук,
Что расскажут на стене отражение светящихся мгновений жажды,
Где наши скрещенные пальцы учились танцевать на холсте ночи.
Ударом гортани о белый лист - стихи, которые не забывают,
И имя им - женщина.
Я налью тебе в бокал огненный слог с двойной тенью.
Пей мои буквы…
Пей за их муку сложения в строки в моих бессонницах,
За их распятие в мире, где люди изобретают бесполезных богов.
Пей за моё поражение, полное радости. Я закрываю глаза...
Бабочки тают под...

Дерево, скрипка, ноты.
Желтый сад с черными птицами.
Дождь, мокрые цветы.
Вся наша кровь…
Будем всем и сразу!

Мы бродили этой ночью по миру, и мы промокли до строчки...
Сумасшедшие аристократы,
Мы усваивали чувство обретения и потери,
Рождения музыки
В этих смертельных особенностях тела...
Это то же самое, что лежать между словами;
Мгновения падают на страницу,
Чтобы открыть тебя Высоко.
И почерк изгибается в каждом прикосновении к тебе,
Единожды и вовеки веков...

До дня моего...