Чудо седин

В дымке густеющей ультрамариновой
Таяла, таяла даль.
Таяла белой свечой стеариновой
Моя по тебе печаль.
Ты наважденьем, ума помраченьем
Все эти годы была.
Горною речкой с бурливым теченьем
Жизнь моя шумно текла.
Речка сегодня течёт по равнине,
Не пенится и не бурлит.
Пена застынет и станет сединами.
Душа отойдёт, отболит.
Раньше играли форели, посверкивая,
Журчала вода под уклон.
Нынче кувшинки и ряска по зеркалу
Заводей, тихих, как сон.
Да, это так! Но теперь полноводней...

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Весенний сад я часто вспоминаю,
Цвет белый яблонь, вишен лепестки,
Закрывшись от карающей тоски,
Всю красоту глазами обнимаю.

Заполнила душевною утратой,
Язвительно смеясь, мне сердце грусть.
И слово «Родина» слетает с бледных уст,
Боль нестерпимая, жизнь как трава измята.

Я бы пол жизни отдал, чтоб увидеть
Берёзы крону, ясеня листву,
к весеннему приблизится родству,
и запах липы кровью не обидеть.

Родные, близкие, берёзовые рощи,
Пуховые, седые тополя,
пшеничные как золото...

Мне приснилась колокольня
С кедрачом на берегу.
Заболел звонарь невольно
Подменить его бегу.

По равнине и над лесом
Над оврагом и рекой.
Раскатился гулким эхом
Колокольный звон лихой.

Райской чудной поволокой
При накрыло все село.
На душе простор, широкий
И от нежности тепло.

Пробудилась вся округа
За брехали в будках псы.
Старый "Петя" от испуга
Кукарекал как часы.

Я глядел на все с улыбкой
Понимал что это сон.
Оказался сон ошибкой
В голове раздался бом.

Приоткрыл...

Когда неизвестно, в каком измеренье
Венера в хорошем была настроенье.

И надо ж так статься, случайно тогда
На Землю свой взгляд обратила она.

На все бесконечные эти просторы,
На синие реки, могучие горы.

На эти дубравы, леса и поля,
Поляны цветов, голубые моря.

Любуясь цветами, журчаньем ручья
Заметила вдруг человека она.

Смотрел человек на природы цветенье
И тоже в хорошем он был настроенье.

Ему был приятен цветов пышный бал,
Но как это выразить явно не знал.

Венера...

Ты красива и упряма, своевольна и умна.
Ты лишаешь незнакомцев равновесия и сна.
В мини-юбке, с макси-телом, сексапильна как Мэрлин –
Дразнишь блузкою прозрачной обладателей седин.

Страсть мальчишек неразумных и плэйбоев жаркий взгляд,
К сожаленью, не растопят кровь твою и шоколад,
Не услышит кабальеро полуночный сладкий стон,
Не придёт герой развязный в эротический твой сон.

Что же, милая, ты смотришь только на своих подруг,
И не можешь и не хочешь разорвать порочный круг.
Как моё...

Бережок заивился,
Перекат заилился.
Окунь отмытарился.
Рыбачок состарился.

Джинсы полиняли,
Деньги разменяли.
Осень, как настанет,
Так и не отстанет.

Седины все больше,
Спишь уже все дольше.
Эх, печаль-кручина,
Впереди – кончина.

Поплавок ныряет –
Окунь проверяет.
Ловить я насобачился,
А кто-то – отрыбачился.

Танго моей юности забытой
Вновь играют в городском саду.
С мягкою улыбкою открытой
На свиданье с юностью иду.
Сердце, как безумное, стучится,
Жар волнения в моей груди.
И душа трепещет, словно птица,
Будущее светит впереди.


Танго моё
Танец огненной страсти.
Снова звучит
Этот чудный мотив.
Танго моё
Давней юности счастье
Птицей кружит,
Мою душу пленив!


Быстро пролетели зимы, вёсны.
Волосы покрылись сединой.
Постарел мальчишка, стала взрослой
Девочка, любимая тобой...

Благодарю тебя судьба
За твой подарок в день рожденья.
Как много лет его ждала!
И вот он здесь, как привидение.

Всё те же руки и глаза,
Всё тот же мне желанный голос.
Всё те же нежные слова,
Лишь сединой подёрнут волос.

Объятья, будь то бы во сне.
Пятнадцать лет, совсем не мало.
И на полу упавший плед.
Комками сбиты покрывала.

…Опять сплошная пустота.
Окно во двор, а там ненастье.
Он вновь ушёл, как и пришёл.
Быть может в этом моё счастье?

В руке его тот самый чемодан,
С которым он ушёл уж надцать лет назад,
Одет он в тот же серый кардиган,
Как, всё же, изменило его время им под стать...

Глубокие морщины взбороздили всё лицо,
И седина отвоевала поле шевелюры.
Наверное, не тронутым осталось лишь кольцо
На пальце безымянном этого, быть может, Юры...

Не изменилось ничего... почти:
И под ногами гальки хруст, разбросанной навеки,
По-прежнему сапожник в мастерской своей стучит,
С окна напротив гомон, но уже без...