Чудак

Вова с Димой в этот раз
В ногу шли… Не в первый класс.
Шли они (насмешка это?),
Чтобы ахнула планета:
В государстве простаков
Правят двое чудаков.
И Дима выдал в микрофон:
"Ну, лучший он со всех сторон.
Я формальный президент.
На текущий лишь момент!
Мы таили от народа,
Что уже четыре года
У меня одно названье.
У Володи это званье!
Пусть на свой садится трон".
"Верно!" - Зал со всех сторон.
Там не могут быть вопросы.
Там одни "единороссы"
Да еще какой-то фронт.
Тут не каждый...

Не запрудить ладонью реку,
Не сосчитать на небе звёзд.
Но всё возможно человеку,
Который верит в сказку Грёз.

Здесь чудаки лишь верят в Грёзы,
Их жизнь за это больно бьёт.
Тем учит — сказка несерьёзно,
О чудесах она нам врёт.

Жизнь, в боли души обжигает,
И бьёт кувалдой тяжких дней.
Ударив, шлаки все сбивает,
Оставив вмятины на ней.

И холодом потерь окатит,
Иль закалив, иль изломав.
И если силы в душе хватит,
Пройдём мы всё, Грёз не предав.

Мне в час тревог и потрясений...

Жил - был поэт на склоне лет,
Непризнанный при жизни гений,
Известных, может быть, творений...
Не видевших с рожденья свет.

В толпе затерян лиц безликих,
Бродил сутулясь наугад,
Он узнаваем быть бы рад,
Да не причислен был к великим.

Судьба поэта нелегка -
Всю жизнь играешь чудака.

Он отрёкся, чего плохого, создаёт, что-то новое, еретик,
Инетный затворник, о "преподобный", отрицающий истины,
Перепутав видения с галлюцинациями, белую горячку с откровением,
Подвержен забвению, как рака клетка, в рост пошла, остановишь
Силой мысли, едва ли, а вы видали, чудаков на букву, известно
Какую, увы умыли руки, клава, рушник, вытирая лицо, пота капли,
Падали, понижая температуру, видений, предавая забвению, тыся-
челетий опыт. Падали, не ели, не потому, что воротит...

Пиши о понятном, пиши о прозрачном –
Нормальным живым, без причуд, языком;
Кусай, так за дело, ругайся, так смачно,
Не будь символистом, не будь чудаком…

Оставь многослойность для прозы капризной.
Словечки-ублюдки… – Куда с ними прёшь?
Поменьше о скорбном, побольше – харизмы,
Вживайся в героя.… Оставь выпендрёж!

О главном и вечном – о бабах и звёздах –
Пиши обо всём, мир для рифмы – сырьё.
Словечки как птицы и вьют свои гнёзда,
И кружат, как пуганое вороньё.

Ловить их...

Сумасшедший лежит на кровати
В расфуфыренном свадебном платье,
Он жениться на облаке вздумал,
Он влюбился в небесну акулу.

Но его не пускают к невесте,
Не дают быть с любимою вместе,
Ведь он лазил к невесте на крышу,
И кричал о любви всеуслышно.

Проплывала невеста над психом,
Он, увы, не умел любить тихо;
Не могла взять с собой бедолагу,
Несмотря на мольбы и отвагу.

С высоты бренный мир созерцала,
Все ему милосердно прощала;
Увезли в Дом Хихи к идиотам
И заставили тупо...

С одиноких аллей…
Со святых чердаков…
К нам приходит Строка. Насовсем.

Ах, как судят ее, сто больных чудаков,
стуканутых на буковку «м»!…


И подтерся поэзией, мил-человек…
И пошел рассуждать, салабон…

И не смыл унитаз – в своей голове.
И смердит.
И доволен собой.


Только я – не заросший степной обелиск.
Я живое чистилище
тем,
кто взахлеб
да от жизни моей напились:
захмелев на чужой высоте…


Вон… по пьяни дурачатся… топчут огни…
Смачно…
пробуют…
темень на...

Полёта счастье знают птицы,
Даны им свыше два крыла.
Он в раннем детстве людям снится,
Когда в их знаниях нет зла.

Когда незамутнённой вера,
В людей, ещё в душе живёт.
И боль потери ещё первой,
Им сердце лапой не сожмёт.

Когда в глазах ещё печали,
Не разу горечь не жила.
Пока они ещё не знали,
Ударов злых из-за угла.

Кто в сердце сохранил ребёнка,
Остаться чистым смог душой.
Смеятся он без злости, звонко,
Умеет шутке над собой.

Полёта счастья знают птицы,
И чудаки, что...

Осени бег золотой,
Снова кричу я постой,
Не торопись уходить,
Есть ещё время любить.

Как золотая листва
Стала моя голова,
Но я найду те слова,
Чтоб полюбить навсегда.

Жёлтым покроет тот лист
Улицы все и траву,
Слушаю птичий я свист,
Астры в букет соберу.

Стая больших голубей
Хлопнула крыльями враз,
Сколько там их сизарей
В небо вспорхнули сейчас?

Пёстрые краски манят,
Воздух ядрёный бодрит,
По ветру листья шумят,
Небо со мной говорит.

Сыплет ли снежная пыль,
Или...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...