Что имеем храним

Нас жизнь все пробует на прочность,
Окутав в сладостный туман…
Удар судьбы – какая точность! –
Храни тебя, мой талисман!

Проблем немыслимых, ужасных
Вокруг тебя преступный клан …
О, таинство строки прекрасной:
"Храни тебя, мой талисман!"

Пускай навек тебя минует
Печаль тяжелая, обман …
Вечерний свет – зарю дарует!
Храни тебя, мой талисман!

Пусть и тогда, когда замедлит
Свое теченье в жилах кровь,
Пусть и тогда тебя согреет
Моя нетленная любовь

Вслед за солнцем ушёл я на Запад,
Покидая навек край родной.
И теперь нет дороги обратной,
Уходя, сжёг мосты за собой.

То что будет неведомо людям,
Может случай всё враз поломать.
Мы имея не ценим и будем,
Лишь утратив, о том горевать.

Люди ищут себе лучшей доли,
Но нельзя нам судьбу обмануть.
Над случайностью нет у нас воли,
Она наш изменить может путь.

Что нам в жизни назначено свыше,
Избежать не удастся нам в ней.
И молитв Небо просьбу не слышит,
Отобрав у нас близких...

Он голову терять стыдился…
Быть независимым стремился…
Богиня!.. Где ты?.. Отзовись!..
Чтоб заново… чудак родился!

ЖАлки дни его… и нищ он,
Не имея ласки женской:
Ни влюблённой, ни притворной…
Опьяняющей и… дерзкой!

Волны раскалываются,
как орех грецкий,
Наши дамы русские
разложили жиры
свои плавиться.
"Нужен нам берег
турецкий";
Анталия очень нравится.
Бикини на дамах
такие узкие,
Что всё из них
вываливается.
В их складках бегемотных
солнце теряется.
Накопить его впрок
им хочется.
Только зря над собой
они так измываются:
Загар сервилатный
быстро смоется.
Турки накормить
весь отель стараются:
Столы шведские
от еды уже ломятся,
Наши с тарелками
на них кидаются,
Точно...

Под Богом ходим, живём как вустарь,
Впрягаем долго, а едем шустро.

Умом, что сзади, крепки мы очень,
И режем сразу, без проволочек.

Когда ж поспешно не там отрежем,
То просто врежем, но это реже...

С тем, кто гундосит, мы каш не варим,
Попросит очень - так отоварим.

А будет мало - ещё накатим,
Ведь дурь не сало, надолго хватит,

Вернём на сдачу. В кругу семейном
Дружить иначе мы не умеем.

Иных сильней нас работа любит,
В согласье с ней мы живём как люди...

Давай всё, что имеем, перепишем,
Частицу наших душ вложив в контракт,
Мне миллиард другой совсем не лишний,
А ты в Москве рулил не за пятак.

Не за свои в Кремле ходил ты в баньку
И парил мужичков не задарма.
А то, как ты ломал с Москвою Ваньку,
Я на тебя имею компромат.

За прошлое тебе досталось крепко,
Когда тебя прогнали за порог,
Ты в Мэрии забыл на стуле кепку,
Хотел вернуться, видно, да не смог,

Оставил непонятную записку -
Мол, уезжаю, ждать не обещай...
А...

Ничего на свете не боюсь,
Потому что Ты – во всём на свете!
Ты живёшь как истина всего,
Истина всего в себе живая,
И меня – как истину Твою
Ты в своё владенье принимаешь,
Чтобы я Тобою только жил,
Чтобы я Тобою умножался,
Умножая истину Твою
И в себе, и в множестве творений,
Что Ты сводишь в истине Своей,
Истине Своей Тобой живущей,
И живущей только для Тебя;
Лишь Тебя в самой себе имея,
И рождая только лишь Тебя,
Только лишь Тебя, новорождённым
Каждое мгновение...

Падение нравов во всём и давно,
Служению страсти всё отдано,
И тёмные силы окутали мир,
Которым владеет ленивый кумир.

Забыли про Бога, что Он говорил,
Предсказывал строго, от горя хранил –
Не будьте тщедушны, за деньги держась,
В любви сохраните Святое, не грязь.

Но в мире творится другое совсем,
И наглые лица твердят нам со сцен:
- «Для низменной плоти нам жизнь отдана».
НЕ ВЕРЬТЕ ИМ!!! Жизнь для любви нам дана!

Для чести и совести чистой живём,
Для веры в добро и борьбы с...

Итак, что мы имеем?
Мир арестованных вещей.

И музыку я слышать перестал.
Сражаясь с мельницами,
Великанов я не вижу.
Войска мои простое стадо.
Шлем рыцаря горшок.
А Дульсинея при коровах.

Священник рад, что, наконец-то,
После дивных странствий
Я от пяти моих чудесных чувств
Готов отречься, и снять доспехи,
И покаяться, и умереть как подобает.

Так сдох и конь мой, Росинант,
У Санчо ослик сдох его,
А кости их кому-нибудь нужны?

Амадис Гальский, рыцарь, тоже мертв.
Но...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...